физического вреда.
Он подобрал тесный гроб, в котором невозможно было сдвинуться с места. Если заключить рхунку в столь тесное пространство, это принесет наибольшие плоды. Он был уверен, что звук и запах падающей на крышку земли, отсутствие проникающего сквозь щели света и полная тишина могилы отлично сумеют разговорить пленницу.
Главное – правильно рассчитать время. Если слишком мало держать рхунку в гробу, она продолжит упрямиться; если же, напротив, передержать – может случиться так, что она утратит способность разговаривать. Задумка Вэсека на время похоронить пленницу была опасна не только для рхунки, но и для него самого. Если он сломает или убьет добычу фэйна, следующим Лотиан наверняка засунет в этот ящик его.
Работа не доставляла Мастеру Тайн удовольствия. Рхуны не вызывали у него никаких особых чувств. Истории о том, что они подобны диким зверям – злобные, жестокие и безмозглые, – были сущей ерундой. Кому, как не ему, знать об этом, ведь большую часть таких сказочек он сам и сочинил. Требовалось изобразить рхунов свирепыми, но низшими существами. Подобное сочетание помогло возбудить во фрэях страх, но не отчаяние. Целью было побудить их к действию, а отчаяние только помешало бы в этом. Лотиан нуждался в поддержке своего народа, а не в его гневе. Фэйн являлся абсолютным властелином, воплощением Феррола в мире Элан, однако ужас разрушал даже самые священные символы.
Как обычно, Вэсек всего лишь решал задачу, поставленную перед ним фэйном. А задача заключалась в том, чтобы добыть скрытый в сознании рхунки секрет. Если бы фэйн велел вытащить из яйца желток, Вэсек подошел бы к делу точно так же. И все же где-то в глубине души он надеялся, что рхунка выживет, по той же причине, по какой люди сожалеют, что убили божью коровку, по ошибке приняв ее за комара.
Из гроба не доносилось ни звука, и у Вэсека внутри все перевернулось.
Прошло всего два часа!
Крышку поддели с помощью ломов, и Вэсек приготовился увидеть мертвую рхунку и, возможно, собственное будущее. Крышка открылась, скользнула в сторону, и вот рхунка перед ним, лежит с закрытыми глазами, вытянув руки вдоль тела, а грудь ее медленно, ровно вздымается.
Жива!
За этой мыслью незамедлительно последовала еще одна, не менее удивительная: Она спит.
Жизнь вообще редко соответствовала ожиданиям. Весна была не такой чудесной, каковой представлялась в мечтах во время суровой зимы, перелом оказывался не таким болезненным, как думалось поначалу, и Сури подозревала, что смерть окажется величайшим разочарованием из всех. Большую часть жизни люди думали о том, что произойдет, когда они умрут. Собравшись вокруг очага, рассказывали друг другу многочисленные истории, и все эти истории были невероятными; какая ирония, если задуматься. Реальность никак не могла соперничать с десятилетиями ожиданий. Такие мысли пронеслись у Сури в голове, когда ее поместили в гроб.
Сури с трудом пережила мгновение, когда на гроб опустилась крышка, но потом по ней застучали комья земли, которую лопатами