любую правду, – глубоко в сердце я любил твою матушку, Мираган.
Юноша молчал. Не подавал вида, но внутри что-то всколыхнулось. Ревность? Нет, что-то другое.
–Я никогда не говорил об этом ни твоей матери, ни твоему отцу, – мужчина вцепился в руку юноши, широко распахнутыми глазами глядя в его глаза.
Но Мираган остановил его. Он мягко положил свою свободную руку на кисть Дефрима и сказал:
–Я все понимаю, дядя. Тебе не нужно себя винить, – юноша продолжал смотреть мягко, хоть и без улыбки, – ты воспитал меня, как собственного сына. Я просто не имею права злиться на тебя.
После обеда, когда солнце немного уменьшило свой пыл, Мираган ждал своего дядю в сенях, попутно собирая удочки и плетеные корзинки. К словам Дефрима он постарался отнестись с пониманием, хотя странное необъяснимое чувство не покидало его. И некоторые мысли все же посетили его голову. Старик никогда толком не рассказывал о случившемся с его родителями. Никогда не посвящал юношу в прошлое его семье. И сколько бы вопросов Мираган не задавал, Дефрим отвечал с неохотой, туманно и нечетко. Отец его был обычным кузнецом, погибшим от рук бандитов, а мать вела хозяйство, растила мальчика, и погибла по той же причине. Лишь это знал Мираган, остальное – догадки. И одна из таких родилась в его голове. Ужасная, страшная. Может ли быть такое, что дядя Дефрим был причастен к этому?.. Мираган встал напротив дверей, ведущих в комнатку. Он наблюдал, как Дефрим складывал в сумку ломти хлеба. Заметив, что за ним наблюдают, старик улыбнулся. Он закрыл сумку и вышел на встречу к юноше.
–Все взял? Удочки, корзины? – спросил он.
Мираган кивнул.
–Тогда пошли. До заката мы должны вернуться.
Снаружи поднялся ветер. Птицы молчали, но на небе не было ни облачка. Дефрим забрал у Мирагана одну удочку и вышел на протоптанную тропинку. Юноша последовал за ним. Шли они молча. Оглядывая чужие избушки, знакомые лица. Деревушка, где Мираган жил почти всю свою жизнь, почти не изменилась. Единственное – это люди. Многие, кого он знал в детстве, постарели. Стали более молчаливыми и тихими. Лица их окрасились в желтоватый оттенок, губы и глаза побледнели. Но те, кто был младше или его возраста, теперь грезились вершить великие дела и прожить свою жизнь достойно. В глазах загорался огонь, в груди рождалась надежда. И Мираган был одним из них, телом и душой.
Вдали слышалось журчание воды. Река было неподалеку. Деревня осталась позади. Мираган и Дефрим прошли по тропе вниз по зеленому склону. На бескрайнем поле, усыпанном дикими травами и цветами, разлилась река. Спустившись еще немного, они остановились на берегу. Вокруг ни души. Дефрим положил удочку на траву, снял лапти, и молча, босыми ногами, прошел к реке. Мираган наблюдал за ним. Старик закатал штанины, вошел в прохладную воду и закрыл глаза. Он слушал пение местных птиц, завывание ветра и плескание слабых волн. Затем обернулся и крикнул:
–Поди сюда, Мираган. Чего стесняешься?!
Юноша стянул лапти и поспешил к воде. Трава приятно колола ступни, а вода, как только он вошел, охладила. Мираган повернул голову в сторону,