кладбища, дорогу помнил хорошо, потому что приезжал первый год каждый месяц после смерти Артура из-за грызущего чувства вины. Потом стал делать это реже и все же никогда не пропускал ежегодный визит к товарищу.
Возле знакомой могилы Лев опустился на лавочку, аккуратно выложил на плиту свои подарки: цветы, стаканчик с кофе и шоколадку. Рассказал о том, как заходил к нему в кабинет Руслан, о новом запутанном деле. Говорить было легко, в голове он слышал ответы и смех капитана с его характерным говором, Артур Амарян хоть и приехал поступать еще в семнадцать лет в московский институт милиции, а потом прожил в столице половину жизни, все же не смог избавиться от мягкого, еле заметного акцента. Еще поэтому работать с ним было легко, в разгул криминальных войн капитан Амарян быстро находил общий язык с приезжими на рынках, торговых пятачках, чтобы узнать, кто кому платит, кто делит прибыль от торговли и власть, из-за которой, по убеждению капитана, и происходили бесконечные разборки между бандитами.
Через полчаса опер попрощался тепло, подмигнул фотографии на памятнике, где Артур был без формы, в расстегнутой рубашке. Умелый фотограф поймал лукавый и одновременно теплый взгляд, губы, чуть растянувшиеся в улыбке. Только от знакомого озорного вида капитана Гурову стало еще хуже. Выходя из-за оградки, он чувствовал, как раскатывается внутри мучительное, саднящее чувство вины за то, что не уберег товарища. Опер шел по центральной тропинке, а перед глазами стояли подробности такого же августовского дня, изменившего столько жизней.
В тот день они поехали с капитаном Амаряном на рынок, чтобы опросить местных торговцев. Преступник, которого они накануне раскололи на признание в грабеже, сбежал, оглушив конвоира и отняв у него табельное оружие. По пути Артур крутил руль старенькой «шестерки» и сетовал:
– Парня жалко, молодой совсем, хоть бы выкарабкался, эксперт сказал – он ему в лицо зубами вцепился. Вот и растерялся, совсем еще зеленый. Любой растеряется, если ему лицо грызть начнет такой зверь. Ну ничего, какой бы он ни был страшный, а кушать захочет. Придется ему выбраться из своего логова, где бы он ни прятался от нас. Выйдет в кафе или за пирожком, а местные его увидят. Они все видят, все знают, но молчат. Надо просто объяснить им, рассказать, что это не человек, а зверь, убийца, и тогда они расскажут. Они хорошие люди, им в доме не нужен преступник, который людей грабит, лица им грызет, убивает.
Лев молчал, хотя с напарником был согласен полностью. Всегда местные торговцы, выслушав Артура, шли на разговор, понимая, что земляк, пусть и давно обрусевший, действует в их же интересах.
Когда «шестерка» остановилась у ряда только открывающихся киосков, Артур сразу ткнул пальцем в синюю вывеску кафе:
– Вон туда надо забежать, поспрашивать. Там хозяин знает обо всем, что на рынке произошло за день.
Их действия в следующие секунды Гуров запомнил на всю жизнь. Вот Артур выходит с левой стороны, хлопает дверца машины.