лишь ваше и не-ваше. Человек лишь тогда счастлив и удовлетворен, когда следует за своим сердцем. Ведь только оно точно знает, куда идти. Пока мы следуем за ним в точности, мир словно бы расступается перед нами, открывая все двери. Но как только мы сходим со своего пути, сердце начинает кричать: не туда! не туда! И многие люди стараются не слышать этого крика, потому что когда сердце кричит, это очень больно… Каждый из нас должен выполнить то, для чего пришел в этот мир. Для кого-то его назначением может быть смерть на кресте во имя других, а для кого-то – одна-единственная картина или одно-единственное стихотворение… В абсолютном смысле нет больших или маленьких целей, есть лишь то, что мы должны сделать и все остальное. И никогда не будет счастлив художник, распятый на кресте, и никогда не придет к богу Иисус, занимающийся живописью… Счастлив пастух в горах, если он пришел в этот мир для того, чтобы пасти овец. И счастлив писатель, рукой которого водит сердце. Но что будет с пастухом, если он спустится с гор и займется политикой? Его сердце сначала закричит, а потом разорвется от невыносимой боли. И что будет с писателем, который вынужден заниматься бизнесом?..»
Марина остановилась. Ее глаза наполнились слезами. «Я поняла, – сказала она. – Любимый, я все поняла! Пусть мир повернется! Без тебя он мне не нужен! Я готова…»
Вдруг что-то неуловимо изменилось. Марина оказалась в комнате с детьми. Они не спали.
– Мариша! – раздался из соседней комнаты голос мужа.
– Да, дорогой!
– Мариша, у меня опять…
– Что случилось? – Марина вошла в комнату и подошла к Марку.
– Опять сердце покалывает… Что с этим делать, не знаю…
– Доктор же сказал… Пойдем! – Марина решительно взяла мужа за руку и потащила на кухню. Усадила в кресло и из верхнего шкафчика достала упаковку таблеток. – Доктор же сказал, принимать сразу, как что-нибудь почувствуешь!
Марк послушно проглотил какое-то снадобье и запил теплой водой.
– Вот так! – удовлетворенно отметила Марина. – Посиди пока, а я уложу детей и приду…
Она заставила себя остановиться в дверях кухни. Затем с огромным усилием, преодолевая какое-то давление, повернулась. И не пошла в детскую.
– Дети, засыпайте без мамы! – строго крикнула она в коридор. Каждое слово давалось ей с трудом. Она сделала несколько неуверенных шагов и села за стол. Но с каждой минутой двигаться становилось все легче и легче. Мир изменялся. Стеклышки калейдоскопа медленно и нехотя стали слагаться в другой узор.
– Дорогой, нам надо поговорить… – Марина совсем освоилась и теперь будущее, о котором она знала, будущее с бесчувственными санитарами, казалось размытым и нереальным.
– Что случилось, милая?
– Мне очень плохо… – Марина не знала как начать. – Я вдруг поняла…
– Плохо? – тень тревоги пробежала по лицу Марка. – Почему?
– Мне… Я… – Марина пыталась найти такие