Пре, в квартале контрабандистов и проституток. Многие из них были друзьями, добрыми, даже ласковыми. Они смотрели на меня как на существо из другого мира: странного парня, который пишет и часами сидит над книгами. Потому что в то время, помимо заполнения тетрадей, я читал все – от Кестлера до Керуака, от Бодлера до «Малого дневника» Эко.
У меня также был роман со студенткой, дочерью сицилийского грузчика. Ее звали Мария, она была миниатюрной девушкой с длинными душистыми волосами и глубокими черными глазами. Я часто подходил и ждал ее по дороге из вечерней школы. Думаю, я был влюблен в нее почти год.
Наступил день, когда мой друг больше не мог выносить алкоголь и метедрин. Он упал в обморок и был госпитализирован. В тот вечер я оказался без него, бродя по Генуе, и начал задаваться вопросом, в чем смысл опыта, который стал лишь разрушением для меня.
Ладно, чему я должен был научиться, я научился, сказал я себе. И я решил, не раздумывая, закончить эту главу в своей жизни.
За тот год я научился очень многому. Реальности маргиналов, психологии искусства выживания, опасной притягательности саморазрушения и, прежде всего, глубокому чувству солидарности, которое можно передать людям в отчаянный момент жизни.
В течение нескольких часов я решил изменить салю жизнь. На том этапе, на котором я находился, это было не очень сложно.
Мне вспомнился разговор, который я затеял с геодезистом из Italsider в баре возле порта: «Ты, парень с такими странными интересами, – сказал он мне, – знаешь ли ты, что в Тренто открывается новый социологический университет? По-моему, тебе стоит туда поехать, это то, что тебе нужно».
Я вспомнил то интервью, и мне понравилась идея Тренто. Я даже не знал, что такое социология, но для меня Тренто соответствовал образу гор. И потом, это было далеко от Генуи.
Я побежал в больницу, чтобы попрощаться со своим другом. У него не было ничего, кроме щедрости. Но и этого было много. Я поблагодарил его
«Я закончил здесь, я ухожу, не знаю куда, не знаю, что делать, но я ухожу», – сказал я ему. Я обнял его с большой нежностью, пообещав, что мы еще увидимся. И, лёгкий как перышко, я сел на поезд до Тренто.
Тренто как Беркли
В настоящее время существует мнение, что университет Тренто был преддверием 68-го года и кузницей того подрывного движения, которое должно было вылиться в «Красные бригады». Это так только отчасти, потому что для меня 68-й не был годом, прожитым с особой интенсивностью, и в «Красных бригадах» сходились и другие компоненты, помимо трентинского. Но об этом мы поговорим позже.
Однажды вечером в июне 62-го я приехал в Тренто с пятьюдесятью тысячами лир в кармане, с определенной страстью к литературе, ничего не зная о политике, не говоря уже о социологии. Поскольку я уже привык не ложиться спать, я начал бродить по городу, который, в отличие от Генуи, был необычайно чистым и опрятным. Разрисованные дома, ухоженные клумбы, залитые лунным светом горы – все это казалось мне раем. Это место для меня, решила я мгновенно.
Сначала мне нужно