человеку неуютно в чисто светском мире, в котором не остается места для нашей способности воспринимать реальность, «насыщенную бытием». Хотя школы, суды, законодатели табуируют использование «слова на Б» в образовании, государственных учреждениях и в любом публичном дискурсе, не считая выборов президента, но люди продолжают жить мифом, религией, духовностью – просто потому, что все это в нас встроено.
Светские культуры модерна и постмодерна, изгоняющие сакральное из публичного пространства, идут против течения. Пусть наш мир резко отличается от традиционных цивилизаций, сосредоточенных на Боге, – он все еще полон религиозных элементов. Как писал Элиаде: «Понадобилась бы целая отдельная книга, чтобы описать мифы современного человека, скрытую мифологию в милых его сердцу зрелищах, в книгах, что он читает»[21].
Уже чтение как таковое выполняет важную религиозную или мифическую функцию:
Даже чтение выполняет мифологическую функцию… прежде всего потому, что, подобно мифу, позволяет человеку «выйти из Времени»… «Убиваем» ли мы время, читая детективный роман, погружаемся ли в иные временные измерения, представленные в любом романе, мы благодаря чтению вырываемся из нашего собственного течения времени, переносимся в другие ритмы, переживаем другую «историю»[22].
Если мы примем предпосылки Элиаде: 1) человек создан для переживания сакрального и 2) люди будут искать и переживать сакральное даже в культуре, отрицающей как духовные способности человека, так и духовность как таковую, то ответ на вопрос, почему мы любим «Гарри Поттера», очевиден. В светской культуре само чтение уже выполняет религиозную функцию; однако Гарри дает нам гораздо больше. Читая о Гарри и его магическом мире, мы бежим из вселенной, лишенной и облагораживающей истины, и красоты, и добродетели. Но еще важнее то, что образы, характеры и темы этой книжной серии несут в себе духовный смысл и специфически христианскую образность, характерную для английской литературной традиции.
Мы любим Гарри Поттера, потому что призваны к религиозному опыту – а эти книги вываливают на нас религиозный опыт так же, как вываливает уголь в подвал грузовик с углем: неконтролируемой лавиной. Но это не мощный снежный сход миссионерской проповеди, желающий застать тебя врасплох и заставить обратиться. Это риторика мастерски рассказанной истории со множеством религиозных и мифических «ключей», которые входят в «замочную скважину» твоего сердца, созданного, чтобы улавливать эти иерофании, явления и вторжения священного – и резонировать им в такт.
Задача моей книги – разобраться в этих «ключах»: символах, используемых Дж. К. Роулинг, развиваемых ею темах, во множестве традиционных приемов и структур, которые она заимствует у английских классиков. Почти все эти орудия – христианские; но еще более важно, что исключительно христианской является английская литературная традиция, в которой она пишет, – все ее двенадцать столетий.
Некоторых читателей это беспокоит, так что об этом стоит