с недоумение. Что с ним не так? А ведь что-то не так, я это чувствую.
– Можно взглянуть? – спрашиваю я и кивком головы показываю на часы.
Он колеблется не более секунды и протягивает мне тусклую металлическую луковицу. Зачем тебе это, Энсио? Ты же не любитель антиквариата и не знаток древностей. И все же интересно, ведь в наше время не часто встретишь подобную диковинку. Цифры на циферблате римские и я с некоторым усилием соображаю, что стрелки показывают пять часов с минутами пополудни – вроде бы правильное время. Секундной стрелки на циферблате нет и я прикладываю механизм к уху – часы идут. На задней крышке виднеется скважина для заводного ключа. Неужели у него есть и ключ?
– Странные часы – бормочу я, возвращая их.
Зачем я это сказал? На первый взгляд ничего странного в часах нет, антиквариат как антиквариат. И все же что-то не так и я явственно чувствую: нечто необычное кроется в этих старых часах. Вот только что именно?
– Это часы моего деда – он усмехается – Семейная реликвия. Ходят до сих пор, хотя ты не представляешь, как сложно их чинить. К счастью, на блошином рынке в Яффо еще остались часовщики, последние в своем ремесле…
Внезапно я понимаю, что показалось мне странным: сейчас, когда часы повернуты циферблатом ко мне, я вижу, что на них нет передней крышки. Вместо латунного или медного диска стрелки циферблата защищает нелепый пластмассовый колпачок со множеством царапин на прозрачной поверхности. Как странно! Пластик на латуни выглядит диссонансом, как матерное слово на концерте старинной музыки. Но где же крышка? Впрочем… Старая вещица, не удивительно, что сломалось крепление и крышка потерялась. Просто-напросто утеряна и все… и не надо забивать голову фантазиями. И все же… Неужели это то, о чем я думаю? И такое знакомое имя его матери, которую я никогда не видел и даже не знал о ее существовании. Да ну, перестань, Энсио. Это же глупость… Чушь собачья… Не может быть такого совпадения… Всего лишь семейная легенда, не более. Почему же тогда похолодели кончики пальцев и сердце заколотилось в груди? Может быть, приходит в голову идиотская мысль, оно бьется в такт беззвучному балансиру загадочных часов. Более мудрых мыслей нет, мелькают лишь обрывки эмоций. Да нет же, не может быть! Ты ведь изжил в себе бесплодную юношескую романтику и, разменяв шестой десяток, уверенно превратился в рационалиста и скептика. Ты больше не веришь в мистику и совпадения. Или веришь?
Наверное, я недостаточно хорошо владею собой и что-то такое отразилось на моем лице, потому что он внезапно замолкает и смотрит на меня так, как будто ждет, что я немедленно изреку нечто эпохальное и бесконечно мудрое. Но говорить я ничего не собираюсь, просто не знаю, что сказать. Когда я достаю цепочку из-под свитера, руки у меня дрожат…
Микко Якобсен
Слишком долго я это откладывал, но наконец набрался смелости поговорить с тобой, доченька, и боюсь, что это будет нелегкий разговор. Ты знаешь о своем отце многое, но не все, нет, не все. И теперь настало время заполнить последний пробел.