на активистку и выстрелил.
–Странно, что оператор молчит. – сказал Илья немного морщась. Девушка не свалилась и не умолкла: наоборот, начала истошно визжать и, закрыв уши руками, принялась активно размахивать локтями.
Марк пожал плечами:
–Наверное, фильтр на свой голос поставил. У них там такое снимать нельзя.
–Ясно, короче, – сказал на одном выдохе Илья, собираясь отойти. Смотреть было неприятно.
–Погоди-погоди, – Марк, не отрываясь от экрана, предостерегающе поднял руку. – Сейчас будет «делай два». Ща-ща-ща… Ииии… Вот!
В ролике раздался громкий окрик. Полисмены обернулись и тут же разошлись в стороны, освобождая путь к активистке. Несколько секунд никого не было, а потом в кадр влетел всадник на коне. «Канада», – понял Илья. Конный полицейский был в красном кителе и бежевой широкополой шляпе. Он галопом мчался к девушке, специально завалившись на бок, а когда до нее осталось всего пару метров, замахнулся телескопической дубинкой, поравнявшись, сбил активистку одним хлестким ударом, и помчался дальше. А девушка как подкошенная упала на спину, кажется, ударилась о тротуар головой, и замолкла.
–Лучше бы обычным шокером ее ебнули, – осуждающе сказал Илья и отвернулся.
–Ааа… Ни хера не понимаешь, – разочаровано сказал Марк. – канадский олдскул на хуй. Как он ее, а? – Марк тоже завалился на бок на своем пуфике и взмахнул стилусом, подражая всаднику. – Лежать, бля, запечатка ебаная.
–Не любишь ты женщин, – чуть брезгливо сказал Илья и прошел к своему столу.
–Я не люблю? Да я… Хочешь, найду видео, как мужиков-нонпрегнанси в Исландской автономии бразильская полиция пиздила в прошлом году?
–Не надо, я не оценю.
Марк закрыл месенджер и снова вывел на экран свой рисунок.
–Эх, травоядное вы поколение, – сказал он досадливо и продолжил рисовать.
–Ты в такую рань пришел, чтобы порисовать и видосики посмотреть? – Спросил Илья, выводя на зрачок корпоративную почту по защищенному каналу.
–Да я… – Марк замялся и перестал водить стилусом. – Рано встал я сегодня. Дома там… не важно.
–Ясно… А что она им орала? Май нот майн? – Сообщений в почте не было, хорошо если через час коллеги подтянутся и начнут что-то писать по работе.
–А, это. – Марк отложил стилус с планшетом и повернулся к Илье. – Это у запечаток в англоязычных странах… Типа, лозунг такой. Изначально было «Май боди из нот майн олреди» или типа того. Потом сократили и стали рисовать кирку такую стилизованную. Типа, игра слов. «Майн» и как «мое», и как «шахта». «Мое тело не мое, мое тело – не шахта». Мол, не надо оттуда ничего добывать. Слово «боди» тоже пропускают сейчас, этот лозунг где-то там признали экстремистским… У них же там вообще жестко с пропагандой нонпрегнанси.
–Да уж… – Согласился Илья. – «Май нот майн»… Херня, по-моему, какая-то.
Марк пожал плечами:
–Я не англоязычный, но по-моему тоже. Говно полное. Запечатки, хули…
Марк