Да вроде бы и не им, а, похоже, кланяется вроде бы лесу. Ничего не понимаю. Может, среди паломников важное лицо какое-то есть?» Сергей внимательно, чуть не с лупой изучал лица, но найти ничего не мог. Из двенадцати человек, пришедших к старцу, десять были женщины разных возрастов, а из мужчин – только мальчик подросток, да старик, с морщинистым лицом, явно крестьянского вида. Задача была абсолютно нерешаема. « Мне элементарно не хватает исходных данных. Как я могу решить ее, основываясь на таком неверном материале? Сейчас, у меня работает только интуиция – и я ей верю. Это, пожалуй, единственное, чему я доверяю в этой жизни – своей интуиции и маме, – размышлял он». Эта кочка на ровном месте, об которую он споткнулся, выводила его из себя. Он стал плохо спать, и весь изнервничался, привыкнув, что рано, или поздно, но решение приходит. Из неведомых хранилищ космоса он всегда получал ответ. Да, вариации этих ответов поражали воображение своим многообразием, но он научился их понимать. Здесь же произошел явный сбой. В конце концов, он же не может залезть в мысли давно ушедшего из этой жизни художника. Решение пришло к нему только после того, когда он окончательно расписался в бессилии своей логики, и вынужден был обратиться к другим людям, за помощью. Однажды, в очередное воскресенье он, уже взвинченный, подошел к своей мучительнице и с удивлением обнаружил примостившуюся напротив нее, на стульчике, симпатичную девушку с копной белых, стянутых резинкой на затылке белых волос, и копировавшую ее. Первым желанием нелюдима было развернуться и уйти, но усилием воли он сдержал себя, решив, что с этой загадкой надо кончать. Минут пять он угрюмо наблюдал за ней, как она лихо махала кисточкой туда-сюда по холсту. «Ну, если машет, значит, знает, что делает, – внезапно решился он и сделал шаг вперед».
– А вот, к примеру, вы знаете, что вы рисуете? – задал он вдруг нелепейший вопрос, удививший его самого.
– Знаю, – ответила красавица, даже не обернувшись, – картину.
– Тогда объясните мне… кому он кланяется?
– Вопрос настолько поразил ее, что она сначала удивленно посмотрела на него, затем на картину:
– Как к кому? Пришедшим к нему людям.
– В благодарность, что ли?
Диалог приобретал какой-то дикий характер.
Девушка нахмурилась и промолчала, решив не разговаривать более в таком тоне с этим типом, как она сразу определила его про себя.
– Неужели вы не понимаете, всю нелепость этого. Вот, вы будете мне кланяться, если я приду просить вас нарисовать мой портрет?
– Вам точно нет.
– Хорошо… не доходит. А вы будете мне кланяться в ноги, если вы врач, а я пришел просить вылечить меня от смертельной болезни?
Сначала, она решила было обидится на «не доходит», но задумалась и внезапно, неожиданно для себя, рассмеялась.
– Неужели вы, перерисовывая, не видите, что он кланяется лесу, возможно солнцу, но никак не этим крестьянам?
Теперь