то ни разу не слышал меня, есть ли смысл в том, чтобы услышали теперь? Я кричала от несправедливости за тебя, от жесткости этого мира, от страха. Я кричала, когда ты не вернулся, но никто не услышал. Я кричала и молилась, но какой смысл в этих чертовых молитвах, если они просто растворились в холодном морском воздухе? В тот день вместе с тобой я потеряла и своего Бога. Бессмертный умер, не рождавшись. Ведь для чего Бог, если он не смог спасти тебя?
Падаю на землю и прижимаюсь щекой к влажному песку. Чувствую, как он забивается в волосы и глаза, но мне все равно. Бью рукой по холодному камню, но не ощущаю боли. Бью еще и еще, так хочу почувствовать хоть что-нибудь, но вместо физической боли лишь огромная дыра в душе. Я хочу умереть здесь, рядом с тобой, но знаю, что никогда не смогу этого сделать.
Ты всегда хотел, чтобы тебя похоронили рядом с кладбищем Уэверли, на берегу море. Море было твоим вторым домом, и даже после смерти ты хотел остаться дома. Но никто не ждал, что смерть придет так быстро. Ты должен был жить еще много лет. Ты хотел жить и делал все для этого. Ты спасал себя и других. Ты не раз вытаскивал меня. Но когда помощь понадобилась тебе, какого черта никого не оказалось рядом?
Я возненавидела Алекса. Признаюсь, каждый день я думаю, почему там оказался ты, а не он. Ты умер, как герой, но ты не заслуживал этой смерти. Он бросил тебя одного, ему было наплевать (как всегда!), так почему же, черт подери, умер не он, а ты?
Целую песок, по которому ты когда-то ходил. Целую гранитный камень твоей будущей могилы и чувствую, что потихоньку схожу с ума. Но моя боль так сильна, а пустота так бездонна, что я не замечаю ничего вокруг. Мне абсолютно все равно, есть ли кто-то еще на этом проклятом пляже и не вызовет ли этот кто-то психушку.
Ты смотришь на меня с черно-белой фотографии. Ты улыбаешься мне. Впиваюсь ногтями в собственные ладони, оставляя темно-бордовые линии. Я вижу тебя в последний раз. Завтра я улечу в Москву и сожгу все твои фото. Если, конечно, мне хватит воли, чтобы сделать это. Это будет сложно, мучительно сложно, но вспоминать о тебе – мучительнее в тысячи раз. Я хотела остаться здесь навсегда, но жизнь внесла свою коррективу. И эта корректива – ты.
Глава 1. ВЕРА
Эта история произошла со мной несколько лет назад. Мне было всего лишь двадцать один, я закончила школу три года назад, но в ВУЗ так и не поступила. Нет, не подумайте, я не тупая или что-то вроде того. Скажу больше, один из экзаменов я даже сдала на сто баллов. Но иногда в жизни встречаются обстоятельства, никак не зависящие от тебя или твоего ума. Например, деньги. В ВУЗе, куда я мечтала поступить еще с девятого класса, бюджетных мест на мою специальность нет. Но вот какая ирония: так много денег, чтобы оплатить мое обучение, у моих родителей тоже нет. Их накоплений не хватит даже на один семестр. Да что там говорить, у них вообще нет никаких накоплений. Мы никогда не жили богато, я даже ни разу не была на море, не говоря уж о загранице. Максимум, что могли позволить мои родители – путевки в летние лагеря. Почти всегда мама «выбивала» их на работе за бесплатно. Так что, половину лета я всегда проводила в лагерях, вторую половину – в деревне у бабушки вместе с моей двоюродной сестрой Кристиной.
Конечно же, журналистика в университете моей мечты – не единственный возможный вариант. Я могла бы поступить в посредственный местный ВУЗ, который бы ухватил меня с руками и ногами, и учиться бесплатно. Но дело в другом: я не хотела учиться в посредственном ВУЗе. Я вообще ни в каком другом ВУЗе не хотела учиться. Какая разница – тремя годами раньше или тремя годами позже? За это время я нашла работу в пекарне напротив моего дома. Платили не много: не больше двадцати тысяч. Конечно, ведь у меня нет никакого образования кроме школы! Кому я нужна такая необразованная? Но я не жаловалась: денег, что мне удалось накопить, хватит на первые года два. Так что уже этой осенью я могу подать документы и оплатить первый семестр. По крайней мере, попробовать. К тому же, родители поддержали мое решение. Они всегда меня поддерживали, и я была им за это очень благодарна.
В тот роковой день я закончила работать в пекарне раньше обычного. В районе, где мы жили, магазинчики были буквально на каждом шагу, на любой вкус и цвет. Поэтому пекарня, владелец которой взвинтил необоснованно высокие цены на всю продукцию, большой популярностью никогда не пользовалась. Ее основной контингент – посетители соседней поликлиники по утрам. Когда тебе приходится сдавать кровь натощак, и ты голоден как пес, чашка кофе и синабонн за четыреста рублей – не самый плохой вариант для завтрака. Но на этом все. Выпечка сохла и обветривалась до самого вечера, а посетители так и не приходили. Сидеть на работе до девяти не было никакого смысла.
Я перевернула табличку стороной с надписью «Закрыто», протерла витрину и вымыла пол. Люди на улице сновали туда-сюда, но к нам так никто и не зашел. Накинула на плечи ветровку и достала зонт – на улице шел дождь. Скидала в сумку все банки из-под еды, которые приносила с собой из дома, и чуть не оставила на работе телефон. Он «удачно» завалился между коробок с сахаром, и последние полчаса я совсем забыла о его существовании.
На экране было четыре пропущенных от мамы, и пять – от тети Анжелы.