возмутилась я.
Папа устало вздохнул. Я никогда специально не слушала эту группу, но сейчас мне было жизненно необходимо услышать голос Тома.
– Я привез все альбомы, – сказал он, в то время как я увидела нужные обложки.
– Спасибо, пап! – Я улыбнулась.
Немного помедлив, обняла его. Он погладил меня по голове и сказал:
– Белинда, я очень хочу, чтобы ты справилась. Не забивай свою голову ничем лишним, прошу тебя, думай только о выздоровлении.
Я отстранилась от него и неловко кивнула.
– Ты же знаешь, что наркомания не лечится. – Попыталась перевести тему. – Болезнь может только уйти в ремиссию.
Отец поджал губы. Наверное, он подумал, что я, как обычно, ничего не поняла, но это не так. Папа не хотел, чтобы я вспоминала о Томе. А я не могла о нем не думать. Я буквально жила только благодаря мыслям о нем. Мне было больно, но я изо всех сил держалась за мгновения, что у нас с ним были. Я не могла его отпустить, наверное, умерла, если бы сделала это.
– Ты по-прежнему слушаешь его песни? – спросила миссис Томпсон.
– Да… – протянула я, – каждый день.
– И что ты чувствуешь?
Я опустила голову и снова посмотрела на свои пальцы. В горле и глазах закололо. Когда дело касалось Тома, я начинала плакать.
– Мне больно, – ответила тихо, – мне очень больно. Я сделала ему столько дерьма, что не могу об этом думать…
Слезы полились из глаз, и я всхлипнула. Потом выдавила из себя:
– Простите…
– Ничего страшного, – ответила миссис Томпсон и протянула мне коробку салфеток.
Я взяла, но лицо все равно вытерла руками.
– Что ты сделала Тому? – спросила она.
– Я была ужасной эгоисткой… Вообще не думала о нем, о его чувствах, о том, как ему сложно… Я просто хотела, чтобы он был мой, мне нужен был этот сумасшедший кайф рядом с ним. А что происходит с Томом, мне было неважно.
– Но ведь быть эгоистом – нормально.
– Не до такой степени. Я ведь люблю его по-настоящему! Как можно было так наплевательски к нему относиться? – Мой голос сорвался, пальцами я поймала слезы у глаз и смахнула их. – Но я поняла это только сейчас, когда мы больше не вместе, и в этом нет никакого смысла.
– Он бросил тебя в самый тяжелый период жизни, – напомнила миссис Томпсон. – Это тоже было эгоистично, ты так не считаешь?
– Он… – я запнулась, потому что никогда не думала в таком ключе. – Ему было плохо, понимаете? Правда плохо, я видела. А еще я устроила ему ад на земле. Слабо понимаю, как он вообще продержался так долго и не послал меня раньше. Нет, его можно понять.
– Но тебя тоже можно понять. Ты больна, у тебя наркозависимость, – она пожала плечами, – ты встречалась с Томом, когда употребляла. Болезнь управляла тобой, ты была не в силах с ней справиться. Не могла думать о нем, потому что все мысли были о наркотиках.
– Зато теперь я хочу вылечиться, чтобы хоть как-то загладить вину. Может, это глупо, но я надеюсь, что у меня появится шанс его вернуть.
На лице психотерапевта отразилось сочувствие. Она кивнула и сказала:
– Но