странным. Когда я впервые увидела телевизор толщиной меньше сантиметра, тоже была поражена: в выключенном состоянии он и правда служит фоторамкой.
Девочка также спросила про диван и холодильник. Пожалуй, это единственное, что еще изменилось за десять лет. Диван три года назад подарила тетя, а холодильник пять лет назад сломался, и его поменяли вместе с телевизором.
– Ой, а куда делась Мэри? Мама взяла ее с собой в Америку? – прозвучал звонкий голос девочки, сливаясь со звуком телевизора.
– Умерла.
– Что?
Девочка пулей влетела на кухню.
– Что ты такое говоришь? Как так умерла?
Ее глаза наполнились слезами.
– Уже как два года, – сказала я, с трудом сохраняя невозмутимый вид. Мне все еще тяжело спокойно рассказывать о Мэри. В нашей семье она была как младшая дочь.
Когда я училась в третьем классе начальной школы, мы со старшей сестрой упросили маму взять Мэри из приюта. Она была очень обаятельным и умным йоркширским терьером. Даже мама, которая не любила собак, была от нее без ума. Но однажды Мэри начала болеть. Мы пошли в ветеринарную клинику, и там нам ответили, что она уже старенькая и ничего не поделаешь. Сказали, что собаке, прожившей пятнадцать лет, по человеческим меркам больше восьмидесяти. Вот так она болела-болела и умерла.
– Наша Мэри… Как же так?..
Девочка снова разрыдалась. Она и утром порядочно наревелась, но, похоже, у нее был нескончаемый запас слез. Я старалась не смотреть на нее: за компанию плакать как-то не хотелось, ведь слезами горю не поможешь.
Девочка проплакала еще какое-то время и успокоилась.
– Это… – обратилась она ко мне, вытирая лицо салфеткой. – А у мамы точно все хорошо? И у Йечжин? А то, может, ты от меня что-то скрываешь, чтобы я не расстроилась?
– Все с ними в порядке, не переживай.
– Если бы ты не хотела, чтобы я переживала, не сказала бы, что занимаешься такой нелепостью, как подготовка к экзамену на госслужащего, – заметила девочка, надув губы. – Но кое-что, все-таки, странно. Мама не могла оставить аптеку так надолго.
Я объяснила, что здание на реконструкции, поэтому аптека временно закрыта.
Лицо девочки немного просветлело. Даже если бы реконструкции не было, мама все равно бы поехала. За эти десять лет изменились не только мы с сестрой. Мама была уже не так напориста в работе, как раньше.
– А Ынчжи? Она как?
– Не переживай, у нее все отлично.
Сегодня вечером как раз собиралась с ней встретиться. Ынчжи работала в косметической компании и каждый раз, когда появлялся новый товар, звала меня, чтобы его опробовать.
– А Минчжун?
– М?
– Парень мой. Не помнишь его?
– Ну…
Когда услышала это имя вновь, сердце екнуло. Чашка выскользнула из рук, но, к счастью, упала в раковину, полную воды.
– С ним все хорошо?
– Не знаю.
– Как так? Неужели вы расстались?
Я ничего не ответила, но девочка продолжала допытываться.
– Однажды расстались. Давно это было, не помню уже, – буркнула я.
– Вот