le> Хозяйка Медной горы — на неё не смотри! Не смотри на неё никогда, у неё тяжёл взгляд, глаза. До хозяйки на Медной горе не ходи ты даже во сне! Нет сна у мастера Тараса, он цветок вырезая красный, наслушавшись сказок от бабки, путь кладя в уме стократный, думу за думой куёт: «Её замуж не чёрт же возьмёт?» Чёрт, не чёрт, а так – мужик дров набрал и в гору проник. Глухо в пещере и тихо: «Выходи на бой, чёртово лихо!» Не вышло лихо, а возникла дева краса, ай да дева краса — шит крестом пояса. И сама себя предлагает: – Возьмёшь меня замуж? «Да чёрт тебя знает!» – А не возьмёшь, пойду за Тараса, для него я прекрасна! Мужик – не чёрт, но дёрнул чёрт, и Ивашка говорит: «А пущай сердце болит у какого то там Тараса. Ты и мне, вроде, прекрасна!» Повела девица его вглубь пещеры, засадила за рукоделие: – Делай (говорит) бел-горюч камень! Вздохнул и сел за работу Ваня. А девица обернулась птицей. Летит, с пути ей не сбиться! Прилетела и села на ставни Тараса, стала девой: – Ну здравствуй, мастер! Тарас свой цветок протянул девице. Она берёт его и огнём палится! Сгорела хозяйка Медной горы дотла. Тарас понял одно – случилась беда. И рассыпалась гора та лесная — раздавила Ивана злая. А бел-горюч камень, который выколол Ваня, лежал, лежал, покатился и к Ильмень-реке прикатился, встал, застыл в её водах навечно. Ой и плачет с той поры речка, речка плачет, журчит и бурчит: «От камня бок мой левый болит!» * * * Вот прошло сто лет, сто веков (Тарас умер давно). Ходил у Ильмень берегов богатырь былинный, взял он камень и сдвинул. И что же тут началось! Явилась девица вновь — хозяйка Медной горы: – Богатырь, меня в жёны бери! * Говорят, что с той поры перевелись богатыри. Одни гусельники остались, да те нам сто лет не встречались.
Расскажу, как живу я в лесу
Расскажи, как живётся тебе в лесу?
– По верёвочной лесенке тихо иду,
иду я так тихо,
что кружащее лихо
меня охраняет от зла.
Так шла я и шла,
пока не пришла к избушке,
а в избушке старушка
печь топит
и загадочно смотрит:
«Суждено тебе, дочь, влюбиться
в двух мужчин сразу и злится
они поначалу будут,
а потом обиды забудут.»
– А дальше то что, родная?
«Дальше судьба плохая
у одного из них.
Вот второй то тебе и жених!» —
а сама улыбается,
ей старухе не мается,
ей старухе не горбится.
Я стою, мне коробится:
– Как же так? «Так бывает,
в общем, не повстречает
твоё сердце первого с судьбой нехорошею,
зато со вторым всё сложится,
всё сложится, всё получится —
к старости вы подружитесь.»
– А до старости жить я с кем буду?
Махнула старушка рукой:
«Забудешь
с кем маялась,
о чём печалилась,
всё, всё забудешь,
как старой будешь.
А как жених тебя старый обнимет,
так лихо твоё и сгинет!»
* * *
Я по верёвочной лесенке тихо пошла,
в лес родной печальной вошла.
С лихом я долго дружила,
слова бабушки той забыла,
а