постепенно растворяясь, оставляя после себя лишь дурной запах. Ты сглупила, это правда, и сейчас ты ужасно пахнешь. Но пока ты не растворилась до конца, у тебя есть шанс все исправить.
– Я думала, что поступаю правильно, говоря правду?
Как парадоксально и по-людски! На полу прямо перед моей мордой лежала уже взрослая женщина и так по-детски искренне задавала классические вопросы, присущие всем подросткам-максималистам.
– Быть честной вовсе не значит рубить с плеча. Иногда, для того чтобы не соврать, достаточно суметь промолчать.
– Я не могла молчать. Они сам лезли из моего рта, – робко попыталась оправдаться Ву.
– Но не вылезли! Загляни в себя, если бы они вылезли наружу, кто бы тебя сейчас грыз изнутри? Они просто высунулись на секундочку, полаяли и трусливо спрятались назад. И внутри, там, где их никто не сможет достать, они извергают уже не звуки, они выпрыскивают яд. Но этим ядом убивают тебя саму!
– Как заставить их замолчать?
– Странная. Ты сначала разрешила им делать то, что заблагорассудится, а теперь хочешь, чтобы они замолчали.
– Приказать?
– Можно и приказать. Так делает большинство людей. И они молчат, куда ж супротив воли барина? До той поры, пока человек не расслабится и не разрешит им вылезти снова. Но после каждого заточения они становятся еще более свирепыми, еще более непредсказуемыми. К чему сожалеть о прошлом? Ну правда, ты же не в силах его изменить. Что сделано, то сделано, – я выжидающе посмотрел на Ву и продолжил, – но есть еще вариант (из той же серии). Можно просто перестать их слушать. Хотя… тогда не изменится будущее.
– А если убить? – Ву повернулась на спину и запрокинула голову, в попытке посмотреть на ситуацию по-другому, вверх ногами.
– Их невозможно убить. Они даются человеку с самого рождения. В тот момент, когда ты впервые завидуешь соседскому новенькому велосипеду, оживает первый. В день, когда прячешь дневник с первой двойкой – другой. И так на протяжении всей жизни. А у некоторых, они научаются размножаться вообще без помощи хозяина – просто в определенный момент их становится так много, что разрешение им уже и не требуется.
Она недовольно фыркнула и схватила меня обеими руками за щеки так, как делают все люди с котами. Ах, люди! Ну право, можно ли задавать коту столь серьезные вопросы, сминая его при том, как диванную думку?
– Забери у них то, что заставляет их лаять. Сделай так, чтобы им самим этого не хотелось делать! Перестань кормить их своей злобой, своими обидами. То зло, что окружает тебя снаружи, со временем слабеет и исчезает, но то, которое ты взращиваешь внутри, навсегда остается в твоей душе. При всем желании ты выпрыскиваешь в мир лишь маленькую его часть, а большая остается с тобой. И пожирает. Сейчас ты научилась говорить правду самой себе, и поэтому больше не получится легко забывать свои ошибки. Зато теперь стало возможным их исправить.