и сверкала золотыми коронками.
– Почему обеденный перерыв? – это первое, что я смогла выдавить, послушно налетая на угощение. Грех не есть, когда так настойчиво предлагают. А если отравят, так мне не привыкать умирать.
– Перепутала! – цыганка махнула рукой, ей поднесли табличку, она ее перевернула, и на обратной стороне было написано «Закрыто».
– Почему вы называете меня дочкой? – задала я второй вопрос, торопливо запивая его чаем. Горьковато, но жажду утоляет, а после сна на крыльце пить ой как хочется.
Софа глядела на меня, подперев щеку кулаком, с материнским умилением.
– Потому что ты…
На улице вдруг загоготали еще сильней, и ответ Софы потонул в радостном «Едут! Едут!». Я насторожилась. А если это настоящая дочка катит? Наверное, пора мне и честь знать.
Но не тут-то было. Меня снова обхватили, закутали в огромный цветастый платок и вытолкнули из-за стола ближе к арке, которая вела во двор. Там стояла телега, груженая соломой, и оттуда как раз в этот момент спрыгнул Амилота собственной персоной, помятый, замотанный в одеяло, но живой. Я кинулась навстречу, замедляясь по мере того, как остальные пассажиры телеги выбирались наружу.
Морис, Рэнди, Мия и Светка!
Меня охватила такая эйфория, что аж звезды перед глазами замерцали. Скажи мне кто-то при жизни, что я буду настолько счастлива видеть эти рожи, рассмеялась бы в лицо. Но я рада. Просто до одурения счастлива, что все целы и нашли меня.
А потом я стала различать голоса, которые настойчиво твердили, чтобы я поприветствовала мужа как полагается. И я бы списала это на слуховые галлюцинации, если бы Лайз в ответ на мой ошеломленный взгляд не зарылся поглубже в одеялко.
– Лайз? – угрожающе протянула я. – О чем это они там говорят, а?
Куратор честно попытался сохранить хладнокровие и не поменяться в лице, но глаз дернулся. И как-то так… виновато, что ли?
– Какой такой еще муж? – спросила я, уже догадываясь об ответе. Тупить и дальше было бы слишком, а я вообще на сообразительность не жаловалась. Как и на скорость реакции.
Я пулей метнулась к столу, схватила чайник и пошла на Амилоту. Ни одна живая душа при этом не рискнула встать на моем пути, а вокруг Лайза вообще образовалась мертвая зона радиусом шагов в десять. «Муж» поспешно отбежал за телегу, стараясь держать между нами расстояние, но куда там. Должна же я поприветствовать его «как полагается»… Мы кружили вокруг повозки, а я прикидывала, как поудачнее размахнуться, чтобы чайник вдарил по его волосатой макушке не хуже булыжника.
– Маргарита… – начал он строго и резко ушел вправо, пропуская над ухом снаряд с подкопченными боками.
– Собака сутулая!
Лайз же в ответ расправил плечи, давая понять, что если он и псина, то исключительно с хорошей осанкой. Моя компания молча наблюдала за нашими догонялками, как и вся толпа (кажется, я даже слышала сухой лузг семечек), пока куратор не споткнулся.
Кто поставил подножку, Рэнди или Морис, было не разобрать, а вот результат