затем в одно из соседних ядер, расщепить и его!
Мало этого, во время реакции деления происходил колоссальный энергетический выброс – приборы зашкаливали!
Эти невероятные новости хотелось как можно скорее сообщить всем странам и всем континентам!
Гану и Штрассманну повезло – у них был добрый приятель Пауль Розбауд, директор издательства «Шпрингер». С его помощью учёным удалось довольно быстро напечатать статью о своём необычайно удивительном открытии. Уже 22 декабря в журнале «Натурвиссеншафт» («Naturwissenschaft») появилась публикация, объявлявшая всем о способности атомного ядра делиться!
У человечества возникла редкая возможность ахнуть от восторга и гордости за своих учёных, сумевших открыть сокровеннейшую тайну природы.
Однако…
Многомиллионное население планеты на феноменальное открытие физиков не отреагировало никак. Абсолютно никого не заинтересовало, в каком направлении летят невидимые частицы материи, во что они попадают, и отчего зашкаливают измерительные приборы. Мир жил своей жизнью – люди отмечали Рождество и готовились к встрече Нового года.
Лишь сравнительно небольшая группа учёных поняла, что к чему.
Лев Ландау впоследствии написал:
«Казалось бы, что ничего особо важного не произошло. Однако именно деление явилось тем волшебным ключом, который открыл последнюю дверь, за которой скрывалась внутриядерная энергия. Тяжёлый тёмно-серый металл уран, известный уже около ста лет, оказался тем философским камнем, который так долго и бесплодно искали алхимики».
Физико-химик Лизе Мейтнер, много лет проработавшая в лаборатории с Отто Ганом, а в 1938 году из-за своего неарийского происхождения вынужденная бежать из Германии, о расщеплении атомного ядра узнала из письма, посланного ей Ганом. Мейтнер и её коллега Отто Фриш тут же засели за расчёты. Математические выкладки показали, что при реакции деления энергии должно выделяться в 50 миллионов раз больше, чем при сгорании водорода в кислороде.
Свои выводы Мейтнер и Фриш изложили в статье под названием «Деление урана с помощью нейтронов – новый тип ядерной реакции» и отослали её в английский журнал.
Вскоре за океаном в одной из аудиторий университета Джорджа Вашингтона собрались ведущие физики страны. Два нобелевских лауреата Нильс Бор и Энрико Ферми выступили с сообщением первостепенной важности. Обычно не очень красноречивый Бор на этот раз просто ошеломил собравшихся своим рассказом о сенсационном открытии Гана и Штрассманна.
Не менее взволнованный Ферми заявил, что, проводя свои опыты, он, к великому сожалению, не заметил того, что увидели немецкие учёные. Не обратил внимания на то, что бомбардируемый нейтронами уран сам испускает нейтроны. Ведь если это действительно так, то возникает возможность получения цепной атомной реакции! Впрочем, завершил свою речь Ферми, об этом по-прежнему можно только мечтать, поскольку цепная реакция может произойти, а может и не произойти.
Заинтригованные физики стремглав бросились в свои лаборатории,