мир еще не принял эту троицу как полноценную часть себя и их смерти, как раз, не всколыхнут ни травинки.
Мариус провел пальцем по моим губам, скользнул ладонью вдоль шеи, взял за плечи и притянул к себе, собираясь, видимо, поцеловать.
– Слыш ты, мудила, убрал от нее руки на хрен, пока я тебе их не оторвал по самые яйца.
Обалдели все: я, Мариус и двое его друзей, так увлекшиеся намечающейся перспективой моего возможного изнасилования, что вообще перестали обращать внимания на Джонатана.
Красавчик стоял, широко расставив ноги, пошатываясь и слегка морщась от неохотно покидавших его голову болезненных ощущений.
– Да ладно. – Вскинулся голубоволосый от возмутительной несправедливости. – Как? Пять минут прошло, а ты снова на ногах? Не бывает так. Не может быть? Ты кто вообще такой?
В этот момент Мариуса и его друзей накрыла волна бешенства полноценного, нашедшего, наконец, самого себя Наследника. Для меня это выглядело, как огромный сияющий шар чистого света, взорвавшийся во все стороны от Джонатана и согнувший троих Буревестников в жалкие, кричащие от боли баранки, которые корчились на земле и молили о пощаде.
– Хера себе, мы за грибочками сходили. – Раздался голос Майка.
Он, тетка и Оливия застыли, выйдя из леса, с открытыми ртами.
Аннушка, потому что прекрасно знала, на адаптацию Наследника всегда уходит от семи до двенадцати часов и все это время он проводит в беспамятстве, иначе просто сошел бы с ума. Престон и Рыжая, потому что вообще впервые видели, чтоб человек умел вот так взрываться светом, словно только что рожденная звезда.
Я бросилась к Джонатану, не слыша, как тетка в ужасе кричит мне вслед, обняла его, прижимаясь всем телом и заглядывая в глаза.
– Джонни, это я. Все. Успокойся. Ничего не произошло. Слышишь? Успокойся. Я с тобой.
Он склонил голову, пристально глядя мне в лицо. Это было странно. Вроде бы Красавчик, тот же самый, но совсем другой.
– Принцесса…
Свет начал постепенно гаснуть, пока окончательно не исчез, будто втянувшись обратно в Джонатана. Он покачнулся и, не выдержав напряжения, сел прямо на землю. Взгляд его был каким-то потерянным и по-детски испуганным.
– Это что за херня сейчас была? Это я так сделал?
– Ты, ты. – Я опустилась на колени рядом, прижимая его голову к груди и перебирая черные, жесткие волосы. – Ты теперь очень много можешь, поэтому надо постоянно держать себя под контролем.
Тут же подлетела тетка, принявшаяся ощупывать меня на предмет повреждений.
– Дура! Идиотка малолетняя! Ты куда полезла под прямой удар? Очумела? Захотела превратиться в пускающий слюни овощ?
– Анна, ты не поняла? Его злость была целенаправленной. Ни мне, ни вам она бы вреда не причинила. Я не могу объяснить это словами, но он каким-то образом направил ее только на тех, кто служил причиной бешенства.
Тетка, охнув, села рядом со мной и Джонатаном.
– Это как?