но все еще немного постукивал по стеклу, эхом расползаясь по всему поместью.
– Чье-то присутствие за оградой стало ощутимее. Я чувствовал его взгляд направленный в мою спину, когда собрав всю свою волю решил нарушить обязательства и потянул дверь на себя. Зрелище, что я увидел до сих пор не желает покидать мою голову, рисуя страшные образы в подсознание. Плакальщицы лежали на холодном полу, явно без сознания, но хотя бы живые. Гроб Яноро стоящий на полу был распахнут, а твой дядя с жуткой улыбкой направленной прямиком на меня, сидел в нем как живой. Глаза его были закрыты, но отличия за столь короткий промежуток времени заставили меня оторопеть. Кожа Яноро казалась серой, что в принципе допустимо для трупа, но давние морщины разгладились, а губы словно порозовели, как у молоденькой девушки. Сам же он казался моложе лет на двадцать, хотя я отчетливо помню его истинный возраст. Но это было еще не самое странное. Твой дядя часто посещал Берговицу и я не редко встречал его на улице, так что поверь, знаю, о чем говорю. В полной тишине я отчетливо услышал голос Яноро, хотя губы его даже не шелохнулись. Он шел словно с улицы, с того самого места где бродил замеченный мной неизвестный… Стыдно признать, но в тот момент сознание покинуло меня, хотя я не из впечатлительных и скорее испытывал любопытство, нежели первобытный страх.
– Что случилось, когда ты очнулся? – Эйш внимательно слушала рассказ Фейна, но по ее лицу сложно было понять, верит ли она парню или нет. А вот Стефан наоборот выглядел слишком серьезно.
– Меня нашли утром в компании плакальщиц и все еще сидящего в гробу Яноро Кроитору. Конечно же после такого никто не захотел хоронить его на кладбище в Берговице. Его вернули назад, похоронили у поместья. Ну а дальше вы сами видели… Кто-то все же решился закончить начатое…
Стук едва донесшийся во входную дверь, заставил Эйш вздрогнуть. Она невольно вспомнила события прошлой ночи и тут же поднялась со своего места. Стефан же возвел курок и медленно двинулся вперед. Его тяжелые шаги раздались по каменному полу первого этажа, пока мужчина осторожно приближался к выходу. Дверь протяжно скрипнула, впуская ночью прохладу, но за ней никого не оказалось… Лишь гробовая тишина и едва моросящий дождь.