двигаться с места.
– Только после вас, – тоже остаюсь на месте.
– Анна Вадимовна, мы просто побеседуем с вашим другом, – спокойно отвечает старший амбал.
– А у нас нет друг от друга секретов! – упираюсь ладошками в бока и на всякий случай расставляю ноги шире.
– В машину, Анна! – рявкает на меня Олег. – Заберите, – кивает своим коллегам.
– Только попробуйте… Аа-а-а!!! Я отцу скажу, что вы меня лапали! – визжу и колочу по спине того, кто, перекинув меня через плечо, тащит к выходу.
Ставит меня на ноги только на улице, но лишь для того, чтобы затолкнуть в черный Ленд Крузер и захлопнуть дверь прямо перед носом. Замки защелкиваются с брелока, и я остаюсь одна в салоне дорогой папиной тачки. Одной из… На Ленд Крузерах ездит только его охрана. Отец же предпочитает машины более солидные, бизнес-класса, и ненавидит кожаные салоны.
Через десять минут из здания выходит Олег. Двери разблокируют, и с двух сторон от меня садятся его подчиненные. Сам же он сегодня за рулем. Сложив руки на груди, недовольно соплю, глядя перед собой и стараясь сесть так, чтобы не соприкасаться с этими типами.
Одно радует – дома будет ванна.
Машина въезжает на территорию элитного района, застроенного коттеджами одни дороже другого. Здесь все элитное, даже расчески для домашних животных покупаются в бутиках именитых дизайнеров. Я тоже хотела собаку. Три года просила у отца на день рождения. Но у его Ви аллергия на шерсть и поэтому мне дарили все что угодно, только не то, о чем я мечтала.
Нас встречают прямо у ворот. Отец в белой рубашке с парой небрежно расстегнутых верхних пуговиц. Невольно любуюсь им. Красивый. На него постоянно вешаются женщины, а он выбрал эту… Тоже стоит рядом, держится за его локоть, будто сама стоять не может.
Олег останавливает машину. Выходит, а мы сидим. Папа видит меня через лобовое стекло, жмет руку начальнику личной охраны и кивает. Только после этого меня выпускают из машины.
Подняв выше голову, иду к ним. Вилена кривится, рассматривая мой внешний вид.
– Смотри, чтобы не стошнило. Это же моветон, – закатываю глаза.
– Олег, отведи ее домой, – устало говорит отец.
– Я сама дойду.
Дернув рукой, прохожу мимо них во двор. В холле меня встречает Кира.
– Ты в бомжатнике ночевала, что ли? – морщится сводная, копируя свою мать.
Игнорирую. Я мечтаю о ванне и, поднявшись к себе, быстро избавляюсь от одежды, закинув безвозвратно испорченные вещи в мусорное ведро, набираю теплую воду, добавив в нее любимой пенки.
– М-м-м, как же хорошо… – погружаюсь в нее по самый подбородок.
Вода от краски становится розовой, а волосы частично приобретают свой натуральный платиново-блондинистый цвет. Взяв пемзу, оттираю временную татуировку с внутренней стороны запястья, смываю с лица остатки косметики и встаю под душ, чтобы хорошенько промыть голову.
Через долгих полтора часа в зеркале появляется другая я, более классическая, правильная и всем привычная. Чуть вдернутый нос, пухлые губы, слишком светлая кожа