мне хватит для утоленья ностальгии…
– Чего? О чем ты говоришь, Ортанз?
Маркиза смутилась.
– У вас же как будто песня есть про яблоки и груши? Не говори, что нет! А придется поверить всем моим месье, что я с тобой сошла с ума.
Что ж! Я вздохнул поглубже:
Расцветали яблони и груши,
поплыли туманы над рекой…
– Ля вуаля! Твоя издательница не совсем еще баржо39. Мне нравится! Пой дальше!
Бутылки за нами еще рвались, но то были уже арьергардные бои. Плетеные ручки корзин скрипели. Возвращение к столу представить себе было совершенно невозможно.
Я шел и пел «Катюшу».
Кульминация платоническая. Дорис Ли, китаянка из Праги
Дорис Ли, заблаговременно взявшая себе американское имя, была из Шанхая. В родном городе, по населению в два с лишним раза превосходящем Чешскую Республику, Дорис преуспела: сначала как модель, затем как автор книжки о том, как делаются в КНР модели. Книжка стала бестселлером. Приваливших юаней писательнице хватило на загранпаспорт, с которым она добралась до Праги.
Язык общения, однако, у нас английский. Конечная цель Дорис – Америка, а именно город Сан-Франциско.
– Be sure to wear flowers in your hair40.
– Цветы?
– Обязательно.
– Почему?
Я отвожу шелковистую руку. После развода я в таком состоянии, что ничего мне этого не нужно. И вообще все человеческое – чуждо. Но о «Фриско», где сам не был, как и вообще в Америке, отчего же не поговорить…
– Смотрела «Чайна Таун»?
– Чайна… что?
Поняв, что между нами ничего не будет, и не особенно настаивая, Дорис Ли приподнимает попку, чтобы натянуть обратно салатовые трусики с тиснеными узорами. Распростертая на диване свиной кожи того оттенка розовости, который называют поросячьим, китаянка уводит в сторону колени, чтобы видеть мой артикулирующий рот и лучше понимать мой английский. Ей интересно, что рассказывает незадачливый клиент. Особенно про сценарий великого фильма Запада. Как он сделан. Губы – лепестки, кожа – будто чайную розу подвергаешь ласке. Ноготки покрыты изумрудным лаком с блестками. Ступни китаянки из уважения к рассказчику тормозят себя на шершавой коже дивана у самой границы соприкосновения. Влечение? Равно нулю. Но этот интерес… Китаянка шепотом повторяет имена: Роман Полански… Роберт Таун… Джек Николсон… Сид Филд… Трехактная структура… Поворотный момент…
– Мне столько всего нужно узнать! – восклицает Дорис Ли. – Но почему так называется, если фильм не про нас?
– Метафора.
– Чего?
– Nobody knows, – развожу руками… – Но должна быть тайна.
Дорис вздыхает.
– Здесь китайского квартала нет.
– Вопрос времени. Есть уже парикмахерская, рестораны… (Морщится пренебрежительно.) Есть ты.
– Я в Праге одна.
Автор китайского бестселлера, Дорис Ли работает и живет в публичном доме «Трубадур» на Житной. Собирает материал? Не то что «собирает», там материал