бросился к окну, распахнул раму, перегнулся…
Когда осознал себя, все было уже непоправимо.
Нет, я не вывалился, успев зацепиться изнутри носками туфель.
Все остальное повисло вниз головой над улицей.
Винохрадска ее название. Бывшая Сталинская…
Седьмой этаж – тут высоко. «Дуплекс» надстроен на шестиэтажном доме лучших времен Австро-Венгерской империи. Что-что, но потолки на людей тогда не давили.
Кровь приливала к серому веществу. Ужас ситуации в этом веществе призрачно формировался на заднем плане, на переднем же имел место легкомысленный позитив. Мину была жива. Но чудом. «Дуплекс», он времен позднего социализма, надстроен над роскошью сецессиона из бетонных блоков, и снаружи никаких, разумеется, архитектурных «излишеств»: ни украшений, ни карнизов. Стена была отвесной, гладкой. Завершаясь, к счастью, каменным выступом крыши изначального здания. Выступ был узким. Поперек ботинок не поставить. Но черная кошка держалась, лапки в пучок и выгнув спину в ужасе от своего безумного прыжка. Притершись правым боком к закопченной стене. Сознавала, что идти некуда.
Спасение могло к ней явиться только сверху, но рука моя тянулась к Мину и не доставала. Еще немного, и я бы смог схватить ее за шкирку. Я вытягивал пальцы, пытаясь мысленно их удлинить.
Соцнадстройка отличалась от своей имперской базы. Стена шириной в ладонь. Оконная рама в одну створку. Впечатление, что вылез из окна вагона. Перегнувшись по недомыслию так, что центр тяжести меня как тела выпал наружу. От полного и безвозвратного выпадения удерживали только ноги, разверсто упертые изнутри по обе стороны окна. Ноги пока держали. На втором этаже «дуплекса» стоял степпер, на педалях которого эти ноги я качал по кардиопричинам. Была надежда, что они не подведут, когда я решусь на то, чтобы это проверить. Но если судорога схватит раньше?..
– Мину, Мину, Мину…
Я тянулся рукой и сам себе не верил, что, находясь в здравом рассудке, последовал за этой черной идиоткой. Как это случилось? Появившись в доме, Мину стала носиться с этажа на этаж и стала причиной того, что… Толкнула, короче, нас в объятия. Поэтому? Из благодарности за..?
Глядя на кошку сверху, окольным зрением я видел с высоты озаренную осенним солнцем Винохрадску, которая завершалась там, за мостом внизу, Музеем и бывшим парламентом бывшей ЧССР, а ныне местом моей работы, на которую, кстати, пора было возвращаться… Может быть, служебный долг придаст мне лишних сил?
– Мину-Мину-Мину…
Ну догадайся же выгнуться так, чтобы я смог тебя схватить… Рискуя вывернуть руку из плечевого сустава, я вытянул ее так, что в поле зрения попал и «Český rozhlas». Здание Чешского радио на той стороне улицы было немногим выше моего. Конструктивизм, располосованный фабричного вида окнами. Гранитные колонны входа. Отсюда в 1968‐м пражане взывали к Западу, почему Советы в первую очередь рванулись сюда своими танками. Но безоружные им дали бой. Я видел фото пражан, погибших перед «Розгласом». На тротуаре и на этой мостовой. Они, скуластые, сжимая кулаки, лежали у колес машин тех лет, имея вид несдавшийся. Как будто подтверждая дискутабельный