схватку студента-медика и двухметрового оборотня в облачении римских легионеров.
– Не майся дурью, Саня, – прошептал я, затравленно наблюдая, как из леса выскакивают разъярённые мутанты. – От судьбы не убежать…
На меня накатило какое-то равнодушие, и я, опершись на неожиданно тёплый столбик, поднялся на ноги.
Возможно, это был отходняк от скоротечной схватки и не менее скоротечного бегства, возможно, во мне что-то перемкнуло…
Но я совершенно спокойно смотрел, как рычащие от злости волколаки приближаются к моей полянке.
Кто-то из них хромал, подволакивая раненую ногу, кто-то зажимал пробитое плечо…
Я же, зажав в руке скальпель с искорёженным лезвием, молча ждал развязки.
Мне было решительно непонятно, где эти мутанты получили свои раны, и я даже на мгновение воспрял духом – вдруг в лесу сидят их враги?
Но стоило мне бросить взгляд на приближающихся воинов, как стало понятно – если в лесу кто-то и был, то так там и остался.
Слишком уж уверенно шли эти легионеры с волчьими головами – так не идут, если за спиной осталась угроза.
Пятеро воинов, двое из которых оказались ранены, разошлись полукругом и замерли у края поляны, сверля меня ненавидящими взглядами.
Выглядели они ну очень страшно – кольчуги, короткие клинки, тёмные плащи и, самое главное, полные злобы оскалы белоснежно-острых зубов.
Не знаю, сколько они так стояли – минуту, две, пять?
По моему субъективному восприятию, прошёл целый час, за который я успел основательно поседеть.
Несколько раз я чуть было не срывался в попытках сбежать в холмы, но каждый раз себя тормозил.
Судя по их поведению, они только и ждут, когда я покину пределы этой чёртовой поляны, а значит… нужно стоять.
К тому же, двое раненых и не думали перевязать раны и молча истекали кровью, что давало мне смутные шансы на…
Ой, да кого я обманываю!
Так я и стоял, то пытаясь отдышаться, то прикидывая свои шансы на случай ближнего боя, пока не появился… он.
Когда за спинами этих чёртовых мутантов появился человек, я понял, что такое настоящий страх.
Невысокий, ниже меня, закутанный в видавший виды плащ, этот… человек внушал самый настоящий ужас.
Ту самую жуть, которая шла от деревянных столбиков и увиденного на поляне шатра.
Не знаю, как объяснить, но мне показалось, что на меня смотрит сама смерть. А я, будучи студентом шестого курса меда, много чего успел повидать.
И ночные выезды на «скорой», и подработка в ковидном, и стажировка в онкологическом отделении.
Я видел бездомных с гангренами и наркоманов, гниющих изнутри.
Видел отчаяние, поселившееся в глазах пациентов хосписов, особенно так рано повзрослевших и лишённых детства детей.
Видел, как убивший собутыльника мужик пытается удержать свои кишки, вываливающиеся из распоротого живота.
Видел пьяную женщину, которая выбросила своего ребёнка из окна из-за того, что он громко кричал.
Видел пятнадцатилетнего пацана, умирающего от ожогов