друга провожал….
Леонид Алексеевич открыл холодильник, в котором у него действительно была банка кабачковой икры и бутылка водки. Угощению он был рад, но так особо ни к чему и не притронулся.
– Я мало ем в последнее время, зато вот похудел, – сказал он и впервые улыбнулся. – Мне Янка часто звонит, она хорошая девочка. Я имею ввиду, Поплавскую, мою Красную Шапочку. Янина мама тоже чудесный человек.
– Леонид Алексеевич, а Яну Поплавскую на роль Красной Шапочке утвердили сразу?
– Да. Яночка гибкая актриса, я мечтал её снять ещё в своём кино. Со взрослыми актёрами у меня были некоторые заботы, но я их решал, они все же гениальные люди.
«Андрейченко, Гундарева, Дунаевский, Козаков
– Леонид Алексеевич, нам посоветовала поехать к вам в гости Вера Дербенёва.
– А, Верочка, она мне звонит, Лёньке с ней повезло. «Не кури, то есть не фумарь», – говорил мне Лёня. И советовал: «Лучше выпей стопочку», хотя сам был непьющим. Когда я к нему приезжал, он угощал меня декохтом, отваром. Это напиток, настоянный на травах с небольшим добавлением спирта. Настой компенсировал ему все спиртное: когда Леня его выпивал, в нем просыпалась какая-то удивительная радость. Человеку необходимо, чтобы в нем находился этот «чудо-градус». Когда Лени не стало, я понял, что кино мне больше не снимать. – Вот этот крестик подарил мне Ленечка, – Нечаев показал нательный деревянный крест. – С Леонидом Петровичем меня познакомил Максим Дунаевский. Однажды Макс предложил мне съездить в Руссу к Дербеневу – в баньке попариться. Мы попарились, сидим, отдыхаем, и Дунаевский говорит: «Я песню сочинил, первым ее сейчас услышишь, называется она «Городские цветы». И как запоет! Я обалдел! «Макс, – говорю ему, – это же примитив, ужас какой-то! Куда ты впадаешь?» – «Ты ничего не понимаешь, Нечаев, – отвечает Максим, – эта песня будет звучать постоянно!». Дербенев искоса на нас посмотрел и бросил: «Музыку ты, Максим, хреновую написал». Лишь потом я узнал, что слова-то к шлягеру были его. С Максом Дунаевским у нас были прекрасные отношения. Как-то раз он мне сказал: «А я знаю, Нечаев, что ты мою Наташку…» (актриса Наталья Андрейченко, бывшая жена Максима Дунаевского)
– У вас с Андрейченко был роман?
– Нет, у нас с Наташкой никогда не было романа, у нас была любовь… – На этой фразе Нечаев сделал паузу, и долго смотрел куда-то вдаль, какое-то время его в комнате будто не существовало. – Она была толстой и чудесной бабой до того момента, пока не превратилась в сухую воблу и не стала ужасной. Я помню ее искренней девочкой, которая без оглядки влюблялась, но эта любовь проходила у нее за три дня. В их расставании с Дунаевским, думаю, виноват Максим. Он ведь – бабник. Слышали, что его называют в городе строителем? Он каждой своей бабе после развода оставлял по квартире и Наташе тоже оставил. Когда она пригласила меня в гости и показала рояль Исаака Дунаевского, отца Максима, я обалдел! Оказывается, она перевезла инструмент к себе! Ну, что делать? Так поделили имущество. Однажды я предложил Андрейченко роль в своем фильме, но она так удивилась: «Что ты, Леня, я – член Союза кинематографистов