Анастасия Градцева

Жених моей сестры


Скачать книгу

но я реально больше не могу» потягивается, словно огромный кот. Крутит затекшей шеей, чуть морщась, разминает ее, и у меня на секунду возникает безумное желание потянуться ладонями к его плечам и сделать массаж, чувствуя под пальцами крепкие горячие мышцы.

      Ох черт…

      – Дай посмотреть, – Ярослав то ли просит, то ли приказывает, а я с сомнением протягиваю ему скетчбук.

      – Это только набросок, – извиняюще говорю я. – Сколько успела.

      – Да ладно, неважно, я же… – он вдруг замолкает, уставившись на рисунок. И молча изучает его еще какое-то время, пока я нервно кручу в перемазанных пальцах уголь.

      – Ну как? – наконец не выдерживаю я.

      – Сложно сказать, – медленно тянет Ярослав. Он выглядит… удивленным? Растерянным? Шокированным? – Это… Это неожиданно. Ты отдашь мне этот рисунок? Я заплачу.

      – Нет, ты что, какие деньги. Забирай так. И это не полноценная работа, так, набросок просто, – почему-то оправдываюсь я.

      – Заберу, – кивает Ярослав. – Обязательно заберу. Потом. А сейчас иди и покажи это своему преподу. И если после этого он не возьмёт тебя обратно, он тупой и слепой.

      – Ты думаешь? – почему-то шепотом спрашиваю я.

      – Уверен.

      Я и сама знаю, что он на моих портретах получается не так, как все остальные, но вдруг этого все равно недостаточно? Вдруг мне опять скажут, что это все мазня, а а бездарность?

      Ярослав смотрит на то, как я сижу, зажав скетчбук в руке, и не двигаюсь с места, а потом неожиданно мягко спрашивает:

      – Пойти с тобой, Нюта?

      – Не надо, – мотаю я головой. Но мне почему-то все равно становится легче. Я беру скетчбук, раскрытый на странице с наброском, беру сумку с кистями и красками и выхожу из машины. Очень боюсь позвонить в домофон, потому что не понимаю, что скажу учителю, но внезапно мне везет: прямо передо мной из подъезда выходит женщина с пестрой сумкой и пускает меня внутрь.

      Я быстро взбегаю по ступенькам, останавливаюсь перед дверью и с безумно колотящимся сердцем стучу. Звонка у Георгия Исаевича нет.

      Он открывает не сразу и смотрит на меня с холодным удивлением.

      – Что-то забыла, Левинская?

      – Да, – с неожиданной для себя смелостью говорю я и протягиваю ему свой набросок. – Забыла показать вам эту работу.

      Георгий Исаевич хочет что-то сказать, но тут его взгляд падает на резкие черты Ярослава, нарисованные углем, и он замолкает. Смотрит на рисунок так долго, что я начинаю нервничать, а потом вдруг удовлетворенно кивает.

      – Недурно, Левинская. Очень недурно. Зайди.

      Я растерянно разуваюсь на тряпичном коврике, машинально вдыхаю привычный запах масла и одеколона и иду вслед за преподавателем в большую комнату.

      – Ты сама видишь разницу? – спрашивает он.

      – Вижу.

      – А в чем она?

      Я молчу.

      Он вздыхает, но не раздраженно, а скорее снисходительно.

      – Здесь, – Георгий Исаевич тычет пальцем в портрет Ярослава, – живой человек. Я вижу его недостатки, понимаешь?