момент его интересовал другой вопрос: почему все эти дни в доме Мессера не появлялся Зенон Гамазин, человек, который возглавлял разведку и курировал службу собственной безопасности группировки?
Минут через пятнадцать вновь приоткрылась ведущая на кухню дверь и в проеме застыла расплывщаяся фигура Марии.
– А чего ж вы ничего не кушаете? – с нотками укоризны спросила она, кивнув на нетронутых членистоногих. – Так же ведь нельзя, чтобы ничего не кушать. Взять бы хоть моего мужика-покойника. Хоть и здоровый был, казалось, пахать не перепахать на нем, а от того и помер, что пивом только закусывал. А вот Роман Михалыч, так тот совершенно другой. Хоть и выпьет изрядно, так и закусит, как положено.
– Да я вроде бы тоже закусываю, но сегодня что-то аппетита нет. К тому же в одиночку пить и закусывать – это привилегия алкашей.
– Оно конечно, – согласилась с ним стряпуха. – Но Роман Михалыч, думаю, нескоро вернется. Как укатил утром, едва успев кофейку хлебнуть, так и не звонил еще.
– Что-то и Зенона не видно, – запустил удочку гость.
– Ну-у, насчет Зосимовича, так это сложно сказать, – развела руками Мария, – при делах человек, на его шее весь ЧОП висит, а это, считай, человек двадцать народу, а то и поболее. Как-то слышала краем уха, что его командировки замучили, бывает, неделю в доме не показывается. Вот и сейчас, видать, умотал куда-нибудь.
Она говорила что-то еще и еще, но Крымов уже не слушал ее, зацепившись за обрывок фразы, который давал пищу для размышлений: «ЧОП… Бывает, что неделю в доме не показывается». И если после этих длительных командировок появляется еще один труп… Вывод напрашивался сам собой.
– А он что, не местный? – поинтересовался Антон. – Глазами вроде бы как кореец, а вот имя… Зенон. Такое редко услышишь, да и по батюшке – Зосимович.
– Отчего же не местный? Очень даже местный. И родился на Сахалине, и вырос здесь. Он как-то рассказывал, что его корни по отцовской линии еще от прежних каторжан идут, которыми Сахалин заселяли.
– А по материнской линии, значит…
– Да, его матушка – чистокровная кореянка, из тех, кого еще детьми в СССР вывезли, когда в Корее война щла. Видать, красивая девка была, коли будущий отец Зенона положил на нее глаз. Женились, само собой, ну а мальчонку своего они нарекли Зеноном в память прадеда-каторжанина.
– И выходит, значит, что в нем половина крови корейской?
– Так он и не скрывает этого. Да и зачем скрывать, если у него в Южной Корее вся родня по материнской линии живет.
Они поговорили еще о чем-то, и Мария ушла на кухню, вспомнив, что ей надо приготовить ужин, а в голове у Седого, словно заезженная пластинка, крутились ее слова: «…так у него в Корее вся родня по материнской линии живет».
Оставшись один, он поднялся из-за стола и, прихватив с собой коньяк с бокалом, прошел в каминный зал. Опустился в кресло и, откинувшись на спинку, закрыл глаза.
Если с Камышевым вроде бы все ясно, то надо было еще определиться относительно Гамазина. Точнее