одной такой, огромной и совершенно непреодолимой…
Телефон, небрежно брошенный мной на приборную панель, ожил и на весь салон запиликал через подключенный блютуз. Я нехотя потянулся к нему и, увидев незнакомый номер, хотел уже скинуть, но зачем-то смахнул в право для ответа.
– Кто?
Прорычал я сквозь зубы, сразу давая понять, что выгрызу глотку через динамик, при недостаточно информативном ответе на этот вопрос.
– Арсений Викторович? – робкий девичий голос показался мне смутно знакомым. – Это… я вас беспокою из клиники.
– Звоните моим адвокатам. А лучше своим. Мне лично не о чем с вашей говноклиникой больше разговаривать…
Ответил я, но даже не вполовину так грозно, как собирался. С неприязнью отметил, что мой голос при этом звучал даже как-то жалко. Не столь решительно грозно, сколь разочарованно.
– Нет-нет… я не поэтому. Точнее поэтому, но по-другому…
Я начал терять терпение, утихший было гнев во мне стал снова разгораться из-за подкинутого в топку раздражения.
– Девушка, не тратьте мое время!
– Да, простите… извините… я просто хотела сказать, что Ирина Анатольевна не все вам рассказала о сложившейся ситуации. Дело в том…
Девушка на том конце линии нервно вздохнула и заговорила тише. Так, словно прежде обернулась в поисках свидетелей, ведь очень не хотела, чтобы наш разговор услышал кто-то еще.
– Дело в том, что ваш материал… не совсем был утерян. И имплантация прошла успешно. Мать и плод в полном порядке… ой, простите, ребенок.
У меня черные круги поплыли перед глазами, а в голове зашумело так, что я перестал слышать что-либо вообще кроме голоса этой девушки. А она все продолжала и продолжала говорить вещи, от которых у меня волосы вставали дыбом и слабость вязким сиропом разливалась по всему телу, не давая даже телефон держать в руках крепко, без дрожи.
– Но все документы в связи с этой ошибкой, мне велено было уничтожить. Чтобы вы не имели претензий ко второй потерпевшей. Ваш случай, конечно, ужасен. Утеря материала, это непростительная халатность, но то, что все куда сложнее… К сожалению, я не смогла сделать копию. Ирина Анатольевна участвовала в уничтожении документов и их больше нет, вы просто не сможете доказать…
– Чего вы хотите?
Я сам не узнал свой голос, а на другом конце линии девушка задергалась еще сильнее.
– Я… понимаете, я маленький человек. Я понимаю, что сейчас поступаю плохо, но мне кажется, что это не будет для вас большой проблемой…
– Вы не поняли, – я выпрямился и сильнее прижав телефон к уху, чтобы унять дрожь в руке и случайно его не выронить, сказал, стараясь чтобы мой голос звучал уверенно и внятно, – меня не интересует вся эта лирика, мне нужно просто знать сумму. Что вы хотите за имя и адрес женщины, беременной моим ребенком? Сколько? И как скоро мы можем осуществить обмен этой информации на деньги?
Девушка на том конце линии взволнованно всхлипнула, словно поперхнувшись от перспектив. Она в этот миг явно поняла,