искренне думала, что любит его.
Никто бы ее не упрекнул. В конце концов, ей было шестнадцать. Отец сделал все возможное, чтобы защитить дочь от жажды наслаждений, процветавшей при дворе сёгуна. Сыновьям знатного происхождения объяснили, что дочь капитана Даичи – под запретом.
И хотя ее красота была почти несравненной, все уважали клинки командующего железными самураями настолько, что восхищались Каори с минимально безопасного расстояния.
Чрезмерная забота отца мешала Каори, она постоянно ощущала разочарование, а по мере взросления – еще и голод. Девушка внимала разговорам служанок, слышала, как они хихикают, рассказывая о своих свиданиях, видела красивых парней, наблюдающих за ней издалека. И, разочаровавшись, начала их ненавидеть. Неужели они и впрямь верили, что ее отец выполнит угрозу и украсит каминную полку гениталиями того, кто первым прикоснется к его дочери?
Они не были воинами. И уж точно – не мужчинами. Они мальчишки. Трусы.
Все. Кроме одного.
Он позволял своему взгляду задерживаться на Каори, когда остальные отворачивались. Он улыбался и без устали блуждал по ней взором, что заставляло ее вздрагивать. И когда Каори почувствовала, как его глаза исследуют ее тело, яростные и голодные, как зимние волки, ей захотелось, чтобы это были его руки.
Йоритомо. Лорд клана Тигра. Сёгун Империи Шима.
Ему исполнилось четырнадцать, и он правил всего год, но уже был высок и широкоплеч, с крепкими мускулами и бронзовой кожей. Когда он обращался к придворным и министрам, воцарялась абсолютная тишина. Когда он смотрел на них, каждый склонял голову и отводил взгляд.
Ему исполнилось четырнадцать, но он уже был мужчиной – более, чем кто-либо другой при дворе дрожащих детей. Он улыбался при виде Каори. Она замечала, как сгущаются грозовые тучи над головой ее отца, однако улыбалась в ответ, обмахивалась веером, чтобы охладить жар, который Йоритомо дарил ее коже.
Даичи не одобрял откровенного внимания Йоритомо, но Йоритомо был сёгуном, а Даичи – слугой. Кто он такой, чтобы отказывать господину?
Конечно, до девушки доходили слухи. Разговоры о жестокостях сёгуна. Даже сестра Йоритомо, Аиша, беседовала с Каори наедине, предупреждала, что не следует поощрять юношу.
Аиша являлась ее близкой подругой, но Каори все равно не верила. Было слишком легко обнаружить, что ее мысли блуждают вместе с ее руками, когда она ночью лежит в постели, вообразив себя сидящей справа от Йоритомо. Первая леди Империи. Дни, проведенные в залах власти, и ночи, проведенные в потных, блаженных объятиях шелковых простыней.
И поэтому, когда Йоритомо прислал сообщение, что желает видеть ее, Каори почувствовала только трепет, рожденный открытым и ясным взором, но отнюдь не страх.
Отцу велели совершить визит в провинцию Золотой дороги, чтобы наказать непокорного магистрата. А гувернантку отправили пораньше в постель, добавив несколько капель черносна в чай.
И в покоях Йоритомо она, наконец, встретилась с ним, со своим достопочтенным