от точки атаки на сто метров, как на край поля позади обрушился шквал разрывов: вэсэушники с помощью американской системы контрбатарейной борьбы AN/TPQ-36 определили район стрельбы и ударили по нему из «Хаймарса».
В спины мотоциклистам прилетели тугие взрывные волны, к счастью, ослабевшие.
– Быстро засекли! – в ухо Тарасу прокричал сидевший сзади Михаил. – Надо смываться пораньше!
Тарас не ответил.
Ехали без включения фар, ориентируясь только по картинке ночных тепловизоров, и разговаривать было недосуг.
Отмахали десять километров за тридцать пять минут, остановились в овражке под прикрытием густо разросшегося ольховника. Закидали самоходку ветками, но палатку ставить не захотели. Ночь опустилась на землю тёплая, поспать можно просто на брошенных на землю надувных матрасах, и если бы не погромыхивание фронта на западной части горизонта, легко было принять местную природу за мирный уголок мирной страны. Однако где-то совсем рядом, в полукилометре, грохнуло, и в небо над деревьями вонзился огненный хвост ракеты.
– «Искандер»! – определил Штопор.
Помолчали, прислушиваясь. Но стреляли один раз, и Михаил добавил:
– Точечная работа. Может, по Одессе лупанули, там полно натовских железяк. Кстати, а мы куда запустили «коалят»? Аж шесть штук зараз?
Люки самоходки открылись, выпуская экипаж. В капсуле остался только водитель Максим Коровин, тридцатипятилетний сержант, редко появлявшийся снаружи. К остывающим квадроциклам подошли лейтенант Вася и техник-оператор САУ Володя Чешко, самый старший из бойцов бронегруппы: ему исполнилось сорок лет.
– Вася, кого мы долбанули на этот раз? – спросил Ларин.
– Химзавод в Лужичанах, – ответил командир «Бесогона», снимая танкистский шлем. – Укропы там прятали новые английские ракеты большой дальности «Сторм шэдоу».
– Химзавод? А это не опасно для города?
– Не опасно, химзавод делал удобрения, да и били мы точно по спутниковой наводке, прямо в корпус, который использовался под склад.
– Укропы и маскировались небось таким образом, считая, что по химпроизводству мы бить не будем, – добавил чернявый, худенький Володя Чешко.
– Западные журналюги всё равно завопят, что мы намеренно создаём экологическую катастрофу.
– Пусть вопят, – отмахнулся Вася. – Давайте поужинаем вместе. Следующая стрельба в два часа ночи.
– Биточки разогреть? – спросил Солоухин.
– Я молока хочу, холодного, – признался танкист. – С горячим свежим батоном.
– Гурман! – усмехнулся Шалва. – Да только молока у нас нетути. Сгущёнка есть. Могу предложить ещё соудуи.
– Чего?
– Китайское блюдо, жареные камни.
– Что за шутки?
– Вовсе не шутки, сам узнал недавно, китайцы обжаривают гальку в масле с имбирём, чесночным соусом и перцем и обсасывают. Блюдо так с китайского и переводится: пососи и выбрось.
Михаил захохотал.
Вася посмотрел на него. Лица лейтенанта в темноте