шины, внося хоть какое-то разнообразие в монотонное движение по ночному шоссе. Мелькнул придорожный указатель… Восемьдесят! До площадки осталось восемьдесят километров. Такой пустяк на фоне тех многих тысяч, которые Борису довелось проехать за время его работы дальнобойщиком, и даже на фоне тех относительно немногих километров, что он уже проехал за этот рейс! Но усталость делала их длиннее. Темная трасса, тихий рокот мощного двигателя, лес по бокам, свет фар… Сознание коварно пыталось отключиться. Борис бросил в рот пару перченых орешков: пока жуешь, особенно что-то кислое или острое, дремота отступает. Потеребил золотую сережку в ухе, до боли перекручивая мочку. Лиза, жена, нередко подкалывала его по поводу этого украшения или дразнила пиратом. А ему нравилось! И он не рассказывал ей, как это иногда помогает бороться со сном. Он вообще старался не озвучивать ей негативных моментов своей работы.
Девчушка лет пяти выскочила на дорогу прямо из леса, и так внезапно, что Борис чудом успел среагировать. Сна как не бывало! Какое там! Организм мгновенно переключился в режим ЧС. Фура надсадно завыла, прицеп закачался, грозя опрокинуться. Борис не стал резко тормозить, понимая, что это не только опасно, но и бессмысленно. Нет, он сразу вывернул руль, пытаясь прикинуть в уме, куда сейчас может кинуться испуганный ребенок. Главной задачей было попытаться пропустить девочку между колесами, а не задавить и не накрыть прицепом, если тот все-таки опрокинется! Конечно, с ног он ее при этом собьет, но так у нее были шансы выжить. А если попадет под колесо – никаких! Борис лихорадочно прислушивался к своей ушедшей в управляемый занос машине – за годы работы он стал чувствовать ее как продолжение себя, и больше всего на свете боялся ощутить сейчас роковой, обманчиво мягкий толчок, как если бы одно из колес прокатилось по лесной кочке, легко сминая препятствие.
К счастью, на трехполосной дороге в этот момент других машин не было! Сложившаяся под углом фура наконец-то остановилась, все-таки устояв на колесах и перекрыв собой почти все три полосы. Борис врубил весь свет, все габаритки и аварийки, чтобы машину было заметно издалека. А сам выскочил из кабины и принялся высматривать, где ребенок. Сердце колотилось в грудину отбойным молотом, словно пытаясь пробить хозяину ребра, все тело покрыла испарина. Только бы не задавил! Только бы осталась жива!!! У него у самого сын был ненамного младше этой козявки!
Он обнаружил девчушку, упавшей на шоссе за прицепом, по звуку: отходя от шока, та заплакала. Значит, жива! И скорее всего, просто испугана, потому что от боли плачут совсем иначе.
– Маленькая моя, ты как здесь оказалась?! – Борис кинулся к ней, пронырнув под фурой, чтобы не оббегать ее по всей длине. Успевшая вскочить девочка забилась в его руках, как пойманный зверек. Он присел перед ней, взял за плечи:
– Малышка! Смотри на меня! Все хорошо! Ты как сюда попала, скажи?!
Не отвечая, девочка билась в истерике. И, как можно было догадаться, не только от встречи с машиной. Ребенок, один на дороге, ночью – тут для истерики наверняка были и другие причины. Борису ничего не оставалось, кроме как бегло осмотреть ее в поисках повреждений. Но повезло вдвойне: похоже, девчушка упала сама, от испуга, а не была опрокинута прицепом. Не найдя на девочке ничего серьезнее царапин с синяками, Борис отнес ее к кабине и засунул внутрь: не оставлять же на обочине! Застывшую поперек дороги фуру нужно было срочно вывести на свою полосу, пока кто-нибудь все-таки не нарисовался и не попытался ее протаранить, несмотря на то, что она сияла огнями не хуже новогодней елки. Борис по опыту знал, что ночью на трассе уставшие глаза могут неадекватно оценивать расстояние и очертания предметов.
– Ну-ка, еще вот так… – пробормотала Лиза себе в маску, стоя перед перевязочным столом и орудуя марлевым тампоном. Она уже могла все заклеить со спокойной душой. Но под предлогом как следует обработать рану на самом деле хотела просто еще раз, получше ее рассмотреть. Найденного утром на улице человека привезли на «Скорой» в приемный покой после ночной драки. Рядовой случай, у Лизы, хирургической медсестры, таких за годы работы было уже несчетное множество. Но… Лиза напоследок еще раз, очень внимательно осмотрела последнюю из гематом, оставленную на теле пациента, избитого кулаком неприятеля. Ту, где на багровеющей коже совершенно ясно сейчас проступал рисунок печатки, которая была надета на руку ударившего. С инициалами «БС» – Борис Смоляков. Лиза хорошо ее знала, эту печатку! И Борьку своего знала. Мастер уличных кулачных боев, он никогда не торопился демонстрировать свое мастерство окружающим и не ввязывался в драки по пустякам, до последнего пытаясь решить конфликт мирным путем. Но если его все-таки вынуждали драться, то противнику приходилось несладко! Как этому вот, которого привезли в больницу. Лежит сейчас перед ней на перевязочном столе, такой весь несчастный, что впору пожалеть! Однако хорошо знакомая с Борькиным характером, Лиза смело могла заявить, что он вовсе не жертва, какой тут пытается выглядеть, а как раз тот самый злодей, который честно сам напросился. Только где? И как?!
Сделав последний мазок тампоном, Лиза все-таки заклеила рану, напоследок буквально сфотографировав взглядом оттиск печатки рядом с рассеченной кожей. Тот теперь скрылся под краем