мне, что ехать немыслимо, и в голове такая холодная пустота. Даже плакать не могу.
Мой милый Штейн, если бы Вы знали, как я глупа и наивна! Даже стыдно перед Вами сознаться: я до сих пор люблю В. Г.-К. И в жизни нет ничего, ничего, кроме этого чувства.
У меня невроз сердца от волнений, вечных терзаний и слёз. После Валиных писем я переношу такие припадки, что иногда кажется, что уже кончаюсь…
Хотите сделать меня счастливой? Если да, то пришлите мне его карточку. Я дам переснять и сейчас же вышлю Вам обратно. Может быть, он дал Вам одну из последних. Не бойтесь, я не “зажилю”, как говорят на юге… Ваша Аня».
30 мая 1906 г. Гумилёв окончил гимназию, и в июне уехал в Париж. Там он слушал лекции в Сорбонне по французской литературе, изучал живопись и начал издавать журнал «Сириус», где напечатал свои произведения.
Из книги Веры Лукницкой: «Регулярно получал от матери по 100 рублей в месяц, и хотя укладываться в скромный бюджет был трудно, иногда сам посылал ей немного денег.
…Постоянное безденежье Гумилёва принимало порою ужасающие формы. Бывало, он по нескольку дней питался только каштанами. А полуголодное его существование в парижский период было постоянным.»
У Гумилёва вскоре появились кое-какие увлечения, хотя все они были несерьёзными.
На руке его много блестящих колец –
Покорённых им девичьих нежных сердец…
Из книги Павла Лукницкого:«Осенью 1906 года АА почему-то решила написать письмо Николаю Степановичу. Написала и отправила. Это письмо не заключало в себе решительно ничего особенного, а Николай Степанович (так, значит, помнил о ней всё время) ответил на это письмо предложением. С этого момента началась переписка.»
Из воспоминаний Ахматовой: Он в ответе своём написал, что «так обрадовался, что сразу два романа бросил…
А третий? С Орвиц-Занетти? Роман, кажется, как раз на это время приходится.»
Из книги Веры Лукницкой: О баронессе де Орвиц-Занетти «ничего неизвестно, кроме одного: она вдохновила Гумилёва на стихотворение “Царица Содома”, названное позже “Маскарадом”».
Из письма Ахматовой фон Штейну: «31 декабря 1906 г. Дорогой Сергей Владимирович, сердечный припадок, продолжавшийся почти непрерывно 6 дней, помешал мне сразу ответить Вам…
Все праздники провела у тёти Вакар, которая меня не выносит. Все посильно издевались надо мной, дядя умеет кричать не хуже папы, а если закрыть глаза, то иллюзия полная. Кричал же он два раза в день: за обедом и после вечернего чая. Есть у меня кузен Саша. Он был товарищем прокурора, теперь вышел в отставку и живёт эту зиму в Ницце. Ко мне этот человек относится дивно, так что я сама была поражена, но дядя Вакар его ненавидит, и я была, право, мученицей из-за Саши.
Слова “публичный дом” и “продажные женщины” мерно чередовались в речах моего дядюшки. Но я была так равнодушна, что и ему надоело, наконец, кричать, и последний вечер мы провели в мирной беседе.
Кроме того, меня угнетали разговоры о политике и рыбный стол. Вообще скверно!
Может быть, Вы пришлёте мне в заказном письме