не могу, потому что мне душа не позволяет.
В один из дней я решил проверить реакцию своей дочери и написал ей: «я хочу покончить жизнь самоубийством.» Она через некоторое время прибежала домой, как потом выяснилось она была с подругой, которая осталась в подъезде. Я начал орать с дикими глазами на нее:
– Вы знали, вы все знали и ничего не говорили мне.
Дочь начала меня спрашивать:
– Что мы знали?
И я ей отвечал:
– Все знали!
Какой смысл был объяснять ей, что они знали, если они знали все. Они знали, что у меня душа создателя, они знали, что за мной наблюдают все вселенные, они знали, что после смерти я уйду в ад. В общем они знали все! Как мне сказала позже Алина, у меня тряслась рука, как будто я хочу ее ударить. И я действительно хотел ее ударить. Я никогда не бил свою дочь, но в тот момент я не считал, что она моя дочь и хотел ее ударить. Она испугалась, схватила все ножи, с помощью которых я мог убить себя и выскочила в подъезд. Она рассказала своей подруге в двух словах, что ее отец сошел с ума и они начали дико смеяться. Это был нервный смех, но мне показалось, что они смеются над тем, что у них получилось довезти меня до самоубийства. Как мне рассказала позднее доча, когда они вышли на улицу, она стала дико рыдать. К ней подошла женщина и спросила, что у нее случилось. Алина сказала:
– У меня папа сошел с ума, что мне делать?
На что женщина ответила:
– Вызови скорую.
Алинка позвонила в скорую и дождалась бригаду. Когда они зашли домой я уже успокоился, у меня был спокойный взгляд и я сидел как ни в чем не бывало. Они прошли в комнату, задали мне несколько вопросов, услышали вполне адекватные ответы и несмотря на то, что Алинка просила, чтобы они меня забрали, уехали. Немного погодя приехала Василя и забрала дочь из дома. Они ночевали у подруги. А на следующий день Василя вызвала скорую помощь и уговорила их забрать меня. После долгих уговоров я согласился и поехал с ними.
Привезли меня в психиатрическую больницу, какую не помню, но судя по ее расположению, одну из ведущих. Располагается она ближе к центру Москвы. Мне позадавали вопросы, типа что вас беспокоит и какие мысли, а затем определили в палату. В палату меня сначала определили в хорошую, ближе к выписке, как я потом узнал, но не на долго. Я не помню почему, но я взбунтовал. Может быть потому что я подумал, что они мои рабы и должны мне подчиняться, а они не оценили мой «юмор». Перевели меня в самую дальнюю палату и привязали к кровати. В таком положении я провел сутки.
В общем то ничего интересного там не происходило кроме халатности персонала. Я подхватил какую-то инфекцию и у меня начало болеть горло, я подошел к медсестре и сообщил ей об этом. Раз 10 или 15 я к ней подходил, но она мне говорила:
– Я помню, не надо за мной все время ходить.
Через пару дней ко мне приехала навещать Василя с нашими общими друзьями и я не мог говорить, я даже не мог пить, потому что у меня так сильно болело горло. Видимо она как-то воздействовала на персонал,