это определенно твое погоняло, цветочек! Такую как ты нужно лечить только ванилью!
Я поддел пальцами капюшон за ее спиной и одним движением демонстративно надел ей его на голову, чтобы отсечь любые попытки к возмущениям.
– Лечить? Я что, больная какая-то?
Я перехватил с ее рук игрушечный рюкзак, накинул его на свое плечо, а потом поднял Марьяну на руки и вынес из ванной. Ничего не ответил. Не мог же я лишний раз напоминать ей насколько сильно она была… нет не больна, скорее изранена, сломлена и убита горем, и что я изо дня в день являюсь свидетелем ее мук перед пустым мольбертом.
Я разыскал запасной выход и понес совершенно не сопротивляющуюся девушку на парковку. Она быстро вырубилась, кажется еще до того, как оказаться в машине.
***
– Черт! Черт! – Марьяна резко очнулась, подпрыгнула на пассажирском сидении и обеими руками вцепилась в панель перед собой. – Остановись!
Я чуть потолок башкой не пробил от испуга. Секунду назад она была в тотальном отрубе и вдруг подскочила, заорала, как ополоумевшая. Я резко сбавил скорость, съехал на обочину и затормозил. Если ее снова затошнило, то я надеялся, что она сдержится и не сделает этого в дедушкиной тачке.
Марьяна выскочила на улицу и отбежала в сторону. Мы были за городом, еще не доехали до нашего массива. Здесь был огромный овраг с густо растущим лесом, именно из-за этого природного ландшафта приходилось каждый раз делать огромный крюк из города домой, объезжать его и терять на дорогу минут десять. Я поспешил за девушкой, волнуясь за нее. Не хватало еще бегать за ней там, где даже волки гадить боятся.
Марьяна остановилась на самом краю оврага и, обхватив себя руками, затряслась.
– Хэй, – осторожно позвал я, подходя ближе. – Ты как? Тебе снова плохо?
Я подал девушке бутылочку воды, которую прихватил с собой из дома Власовых.
– Прости, – она помотала головой, растирая свои руки, согревая себя. – Кошмар приснился. Я в нем как-раз в машине ехала. Мне часто снится такое…
Боль, звучавшая в ее голосе, передалась и мне и поползла по коже, словно слабая трещина по стене. Я снял с себя легкую джинсовку и накинул ей на плечи. Марьяна вздрогнула от этого прикосновения.
– Извини, – я не знал за что именно просил прощения, как и в целом, понятия не имел, что делать: позвать ее обратно в машину или дать ей возможность побыть здесь?
В итоге я просто встал рядом с ней, сложив руки в карманы брюк, и пялился вперед, на макушки деревьев.
– Поговаривают, что в лесу видели дикого кабана, – не знаю зачем я это сказал, наверное, просто хотел заполнить тишину отупляющей болтовней.
– Ты что, боишься?
– Нет, – я пожал плечами, – просто не хотелось бы закончить, как Роберт Баратеон.
– Зачёт за сериальчик, – кажется, я услышал, как она тихо усмехнулась. «Вау, я заставил ее улыбнуться!» – я мысленно похлопал себя по плечу. – Но бояться надо не животных. Бояться надо людей. Они могут делать вещи, пострашнее самого опасного зверя…
– Мне жаль.
«Что