христианской миссии. Это смелое заявление. Не всякую фразу, начинающуюся словами «Библейское основание…», можно читать наоборот. Так, например, можно говорить о библейском основании брака, но не о брачной сути Библии. Работа тоже имеет под собой библейское основание, но это не главная тема в Писании. Возможно, мое заявление преувеличено или излишне самонадеянно? Учитывая бесконечное многообразие содержания Библии и огромный объем научных исследований, посвященных мельчайшим деталям жанра, авторства, контекста, идеологии, датировки, редакции и истории всех этих документов, есть ли смысл говорить о «главной» теме Библии?
Мне придают уверенности слова воскресшего Иисуса в Лк. 24.[4] Сначала путникам на дороге в Эммаус, а затем остальным ученикам Иисус явил себя в облике Мессии как средоточие всех канонических иудейских Писаний, которые мы называем Ветхим Заветом. Поэтому мы привыкли говорить о христологической ориентации Библии. Для христиан вся Библия сосредоточена вокруг личности Христа.
Однако Иисус сделал еще один шаг от мессианской ориентации ветхозаветных писаний к их миссиональной направленности.[5]
Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима (Лк. 24, 45–47).
Все сказанное Иисусом предваряется словами: «Так написано». Лука не указывает конкретный стих из Ветхого Завета, который процитировал Иисус, но из слов Христа ясно, что «написанное» относится именно к проповеди покаяния и прощения всем народам во имя его. Очевидно, все Писания (известные нам как Ветхий Завет) исполнились как в жизни, смерти и воскресении израильского мессии, так и в миссионерском служении всем народам, вытекающем из этих событий.[6] Лука пишет, что этими словами Иисус «отверз им ум к уразумению Писаний» или, как мы бы сказали, определил для них герменевтическую систему координат. Единственный правильный подход к Писанию для учеников распятого и воскресшего Иисуса – мессианский и миссиональный.
Павел, хотя и не присутствовал в день воскресения на лекции по ветхозаветной герменевтике, очевидно, пришел к выводу, что его встреча с воскресшим Иисусом, которого он признал Господом и Мессией, полностью преобразила его (Павла) подход к чтению Писания. Теперь в основе его герменевтики лежали те же два момента. В своем свидетельстве перед Фестом он заявляет: «Свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет, то есть, что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам» (Деян. 26, 22–23). Это двойственное понимание Писания определило дальнейший путь Павла – апостола Мессии, Иисуса Христа для язычников.
На протяжении веков христиане оставались верны мессианскому прочтению Ветхого Завета, но невнимательны, а иногда и совершенно слепы,