понять буддистов. Каждый из нас – носитель целой вселенной. В вашем языке нет точного аналога этому понятию, а моим языком ты не овладел настолько, чтобы до конца прочувствовать всю глубину этого термина. Да он, собственно, почти никогда и не употребляется вслух. Однако у него есть далекий, но разрешенный к употреблению в беседах аналог – душа. Все в нашей внутренней вселенной вращается вокруг нее. И если в твоем мире существует совокупность нескольких признаков живого организма, то у нас с этим одновременно и проще и гораздо сложнее.
– Слушаю тебя внимательно, – подбодрил я ее во время небольшой паузы, взятой девушкой для того, чтобы собраться с мыслями или просто перевести дух.
– Так вот, – продолжила она, – у нас каждый сам, исходя из глубокого внутреннего убеждения, решает для себя: живое перед ним существо или предмет по факту наличия или отсутствия у того души. Даже не так. Не просто души, а полноценной души. И для каждого человека этот выбор индивидуален. Отнять жизнь у существа с полноценной душой – аналог вашего греха. Многие переживают из-за своих грехов, но наверняка есть и такие, кому на них плевать. Повторюсь, здесь у нас все индивидуально.
– Неужели никаких общепринятых критериев по полноценности души? – удивился я.
– Почему же, – подумав, ответила Экуппа, – уверена, что насекомых подавляющее большинство считает носителями или вместилищами неполноценной души. А вот с существами побольше уже могут возникать разногласия, которые, опять-таки, редко выносятся за пределы внутреннего мира человека.
– Как-то это все странно, – обозначил я свои ощущения от услышанного.
– Ну, а мне странно то, как подобное различается у вас, – тут же парировала Экуппа, – это же логично, что в чужом монастыре устав совсем неправильный. Взять ту же Язву. Помнишь, как ей было плохо после вашей встрече с мышиным полчищем? Думаешь, что профессиональную наемную убийцу так долго выворачивало наизнанку только из-за боязни грызунов? Я вот почти уверена, что этот размер живого существа является для нее пограничным. Вот Язва и не смогла сохранить хладнокровие, когда вокруг происходило уничтожение сотен, если не тысяч потенциально одушевленных объектов. Повторюсь, вопрос души у нас здесь очень серьезен и чрезвычайно индивидуален. Индивидуален, – понимаешь?
Честно сказать, я не понимал, что именно девушка сейчас пытается вложить в это так тщательно выделяемое ей слово.
– Вижу, что не понимаешь, – улыбнулась Экуппа, – правы, все-таки женщины вашего мира – мужчины не понимают намеков!
– А еще эти самые женщины утверждают, что мужчина их болтовню не способен сосредоточенно слушать дольше пяти минут, – добавил я, – однако ж, вот он я – стою и слушаю!
– С пятью минутами ты себе сейчас льстишь в этом недоисследовании, что ты прочел мимоходом, говорилось о трех минутах! – не осталась в долгу Экуппа.
– Ладно, – сдался я, – мы так может вечность проговорить, а толку никакого не будет. Что, все-таки,