призыв отведать кушанье. Поэтому я схватил ложку и принялся закидывать в себя еду. Признаться, не помню, где бы ещё мне удавалось поесть так вкусно!
До самого вечера мы не произнесли ни слова. Люта занималась ягодками, которые резала, перетирала, выпаривала, взбивала. Работала с разными травами, сворачивала их для окуривания помещений, обтягивала скрутки ниточками разных цветов, молола в ступке сушеные цветы, рассыпала их по баночкам, взбивала крема и мази. Что только ни переделала за минувший день. При этом она делала несколько дел одновременно, словно у неё выросли восемь рук вместо двух. Я неотрывно, с жадностью наблюдал за её работой и за ней самой. Она морщила лоб, хмурясь, когда что-то не получалось или когда приходилось прикладывать много сил. Смешно сдувала волосы, выбивающиеся из-под платка и падающие на глаза. Ее пухлые щеки от усилия раскраснелись, а на лбу выступила испарина. Бряканье браслетов, которое поначалу отзывалось в голове небольшой болью, теперь слышалось диковиной и приятной музыкой. Но как долго бы я на неё не смотрел, так и не получил ответного взгляда, будто и вовсе меня не было здесь. И это задевало…
Вдруг со стороны входной двери послышались шаркающие шаги. На пороге показался высокий старик в коричневых одеждах. В отличие от Люты, он был обут в берестовые лапти. Его седые волосы прикрывали уши, а вот борода была длинной, аж до ворота рубахи. В руках у него была плетёная корзинка с какими-то белыми цветочками.
– С возвращением, отец Беляй! – Люта подняла глаза, которые тут же заискрились счастьем, завидев мужчину. Она даже радостно улыбнулась ему.
– Здравствуй, дочка, – ответил вошедший, добродушно кивнув в ответ, – был на Цветущем озере, принес немного одолень-травы для Дарьяна. Сегодня кинь их в воду, завтра займемся выжимкой и настоем.
Он поставил на стол перед Лютой свою благоухающую добычу.
– Хорошо, – кивнула та, – кстати, Дарьян пришел в себя, даже успел отобедать. – и перевела глаза в мою сторону.
Мужчина повернулся ко мне.
– Ну, здравствуй, – сказал он по отечески ласково, уже обращаясь ко мне, – хвала Небу, наконец-то ты пришел в себя! Как самочувствие?
– Здравствуй, отец. Всё в порядке, благодарю тебя, – поприветствовал я немолодого мужчину, и слабая улыбка сама собой образовалась на моем лице.
– Ну как же в порядке, если ты всё ещё лежишь? Не храбрись перед красавицей, ни к чему. Чтобы исцелить тебя, мне нужно знать о боли. Если замолчишь – упустим хворь, она окрепнет и возьмет свое. Всего одна капля слюны Вурдалака, задержавшаяся в твоём теле, может убить или обратить тебя в чудовище, – сказал старик с серьезным хмурым видом.
– Я и правда чувствую себя хорошо, – поспешил заверить я, – только все еще слаб.
– О, это ничего. Ты голоден?
– Даже если бы я был сыт, ни за что не отказался бы от пищи, приготовленной вашей дочкой.
При воспоминании об обеде, мой живот жалобно заурчал.
– А вот вкус ее снадобий хуже горькой