барахло – их не увольнять надо было, а вешать.
Кривошеев нетерпеливо отмахнулся.
– Еще успеете. Так что с этими шестерыми?
– Что, что… – генерал погрустнел еще сильнее. – Один в психиатрической клинике, один спился, таким образом, осталось всего четверо.
– Отлично, – за одобрением крылась откровенная насмешка. – Что с этой мощной гвардией?
– Пока ничего, – генерал отвел глаза. – Отказались все четверо.
– Как это «отказались»? – впервые за всю беседу, лицо безопасника приняло растерянное выражение.
– А вот так. Отказались и всё. Причем категорично.
– Ничего не понимаю, – Кривошеев втянул голову в плечи, словно потревоженная черепаха. – Может вы им что-то не так объяснили?
– А что тут объяснять? – глядя на угрюмое лицо хозяина кабинета, не сложно было догадаться, что он до судорог ненавидит и этот вкрадчивый голос, и своих бывших сотрудников, и чертовых американцев, и все силы зла вместе взятые. – Мы были уверены, что они с радостью примут предложение и потому не предусмотрели рычагов давления.
– Ах, вот оно что! – теперь глава службы внутренних расследований смотрел почти умилено. – Оказывается, вы их позвали, а они такие-сякие не согласились?
– Нет.
– А за что, говоришь, они были уволены?
Железнокопытов смотрел в сторону.
– За то, что грубо нарушили субординацию. Отказались выполнять приказы вышестоящего начальства.
Кривошеев удивленно сморгнул белесыми ресницами:
– Значит, когда они отказывались подчиняться, будучи под присягой – это было нормально, а когда вольноотпущенные послали тебя на хутор бабочек ловить – это стало полной неожиданностью?
Железнокопытов вспылил:
– Да им оказали огромную честь, приглашая к сотрудничеству!
– Ты в каком веке живешь, Михаил Семенович? – Кривошеев смерил собеседника насмешливым взглядом. – Времена романтиков и идеалистов кончились вместе с колбасой за два двадцать. Ты работаешь с новой генерацией.
Генерал хотел что-то ответить, но не найдя подходящих аргументов, лишь поиграл желваками.
– Ладно, – после небольшой паузы Кривошеев придвинулся к столу. – Давай подробнее об этих четверых. Сейчас найдем рычаги давления…
Генерал передвинул папки на середину стола. Вид у него был хмурый и не слишком оптимистичный.
– Итак, первый… Вернее первая. Александра Самойлова, – тут генерал опустил очки на кончик носа. В голосе вдруг появились игривые нотки. – Поразительная женщина! Холодна, расчетлива, педантична. У нее чутье дикой кошки и ум шахматного гроссмейстера. А главное: фан-тас-ти-и-и-чески красива! Мужчины, при виде, ее буквально разум теряли, – тут Железнокопытов смущенно улыбнулся: – Да чего говорить – я сам чуть не развелся, когда ее впервые увидел.
Заинтересовавшись информацией, Эдуард Рихардович подался вперед, пытаясь рассмотреть фотографию девушки на первом листе досье.
– Почему отказалась?
– Замуж она,