и приехал, – заулыбался Валера, – но почту не обогнал.
– Погуляем? – пригласила она.
Валера сам не понял, с чего вдруг посреди прогулки над обрывистой Волгой полез целоваться, а когда Марина оттолкнула, выпалил:
– Да я тебя, может, замуж зову!
На тот момент хотел оправдаться, но скоро и сам поверил. А почему нет? Где-то в глубине души точила мысль, что, несмотря на множество поклонниц, он одинок. Девчонки бегали за ним, потому что артист, а сам по себе он был не нужен. Марина казалась другой. Ведь заглядывалась на него и раньше? До того, как услышала.
При ней решил не пить. Ведь сможет не пить? Так прошло несколько дней. Однако напряжение росло, он становился раздражительным на репетициях. На свиданиях больше молчал, приводя Марину в недоумение своим поведением.
– Валера, что с тобой?
– Ничего, Мариночка, ничего. Устал просто.
– И то правда, один за одним у вас концерты идут, – соглашалась та.
–Да разве ж это концерты? Пою всего-то несколько песен в программе. Смех, да и только.
На следующий день сам не заметил, как оказался в баре. Доказал же себе, что может не пить. Вон как запросто продержался несколько дней. Да и какой смысл в этом держании. Решил выпить «всего одну рюмочку». Потом ещё одну… Когда Валерий Иванович попытался не пустить на сцену, оттолкнул. Подумаешь, выпил. Петь это не мешает.
Марина пришла на вечернее представление нарядная и сияющая, но, увидев подвыпившего Валеру, не дождалась окончания, а встала и пошла по проходу к двери. От разочарования он не выдержал, прекратил петь и выкрикнул вслед:
– Ну и иди! Иди! У меня таких – в каждом городе!..
После Валера заперся в номере. В дверь стучали, требовали открыть, а он лежал лицом вниз и молчал. Приподнялся, лишь услыхав голос Валентины Федоровны. Ей не открыть не посмел. Макарова молча накрыла на стол. Валере всучила банку:
– Иди воды набери, чайку попьём.
Дождавшись, пока закипит, выключила кипятильник и заварила чай.
– Валерочка, бери бутербродики… Что пустой чай пьёшь.
Валеру такая забота смущала. Хотелось, чтобы отчитали, дали возможность разозлиться, хлопнуть дверью и уехать. Не выдержав, начал сам:
– Ну, давайте уже. Говорите, что я алкаш горький, молодость гублю.
Валентина Федоровна грустно потрепала по волосам.
– Ты талантливый, Валерочка. Как хорошо поёшь! И умный.
Валера хмыкнул:
– А умный – с чего?
– С того, что сам всё понимаешь. Нельзя тебе выпивать.
Она встала и пошла к выходу, обернулась лишь у самой двери:
– Валерочка, знай, мы тебя ждем. Как бросишь, возвращайся. Понял?
Вечером Валера узнал, что уволен. Признавать справедливость увольнения не хотелось. Подумаешь, чуть погулять решил перед армией. Три года жизни без веселья, выпивки и девчонок! А если на флот попадает, так и четыре! И, вернувшись в Одессу, продолжил кутить.
Как-то проснулся от сильной тошноты.