Моя бабушка рассказывала историю. Ту самую историю, которая легла в основу сюжета «Сон».
Я обрисовала образы Полины и Николая в современных реалиях, ибо мало что знаю о том времени, когда они были молоды.
Эта история частично правдива, частично выдумана. Наверное, так строится большинство книг, но мне становится тепло от мысли, что герои останутся буквами на бумаге навсегда.
Эту историю я посвящаю им. Моим родным бабушке и дедушке.
А вам, дорогие читатели, я желаю приятного чтения и благодарю за то, что вы добрались до моего произведения.
С теплом,
Элис Нэй.
«Заснув на холме луговом,
Вблизи большой дороги,
Я унесен был легким сном,
Туда, где жили Боги.»
В. А. Жуковский.
Ночь.
Полина ложится спать не по своей воле. Антидепрессанты, которые ей выписал психиатр, безумно клонят в сон. Едва ли голова касается подушки, девушка мигом проваливается в мир грез.
А там, во сне, каждый раз одно и то же.
Полина стоит на краю пропасти. Её босые ноги изрубцованы, на теле изорванное белое платье. Ветер завывает, волосы путаются и раздражающе лезут в глаза. Она высматривает кого–то на другом краю пропасти, будто знает, что там ее кто–то ждет.
Каждую ночь она ждет его. И каждую ночь она теряет его снова и снова.
И вот тишина разрывается о родной голос. Тело Полины пронзает мелкая дрожь. Вот он: по–прежнему красивый и живой. Пару мгновений, она молча любуется им и слезы градом катятся из ее голубых глаз. Еле сдерживая крик боли и утраты, она падает на колени, не в силах держать равновесие. Пальцы рук впились в землю, которая противно забилась глубоко под ногти.
– Полинка, прыгай! Я поймаю! – голос Николая бьет прямо в сердце.
– Я не допрыгну! Слишком далеко…
– Да брось ты. Прыгай! Я поймаю! – словно запрограммированный, он раз за разом отвечает примерно одно и то же.
– Нет, Коля… Нет…Я не могу…
– Почему? Прыгай, Полинка, я поймаю! Прыгай!
Николай ходит по краю пропасти, словно хищник в ожидании своей жертвы. Его голос разносится эхом и проникает под кожу возлюбленной. Как же ей хочется к нему. Обнять. Прижаться к груди. Почувствовать тепло его тела. Но…
– Коля, ты мертв! Я не пойду к тебе! – из самой глубины сердца вырвался отчаянный крик Полины.
– Глупости какие–то, Полинка! Прыгай, родная, мне без тебя плохо.
Николай протягивает руки, демонстрируя свою готовность поймать Полину. Но пропасть между ними необъятная. И вот, ночь за ночью, Полина не решается прыгнуть. И каждую ночь она теряла Николая снова и снова.
Утром девушка проснулась в холодном поту. Слезы хлынули из глаз – так начинается ее пробуждение уже две недели подряд. Она опустила ноги с кровати на пол, обула домашние тапки. Собрала волосы и затянула их в тугой хвост. Красоваться ей было не перед кем. Девушка совсем забросила себя, и сейчас она вовсе не похожа на притягательную блондинку, которая мило улыбается ей с настенного фото.
Приняв лекарства, Полина решила вскипятить чайник.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
– Черт возьми, давай работай! – выругалась она.
Прозвучит странно, но в доме всегда был запасной чайник. Когда Николай был жив, он не мог и дня прожить без горячего чая. Нет, даже не так, без очень горячего чая! Да–да, как только вода в чайнике закипала, он наливал себе кружку до краев и выпивал залпом. Поэтому, чайники в этом доме долго не жили и всегда был запасной. Такой, знаете, железный, со свистулькой. Его сломать невозможно, поэтому, его доставали, когда электрическому чайнику приходил каюк.
Спустя несколько минут на кухне раздался свист. Полина невольно улыбнулась, этот звук словно окунул ее в прошлое. Удивительно, как один лишь запах, звук, жест способен навеять воспоминания на человека. Полина не спешила снимать чайник с плиты, она слушала противный свист и для ее ушей это было сравни музыкальной пластинке из прошлого. Когда звук начал раздражать, Поля прекратила кухонную симфонию.
Дни пролетали быстро. Девушка не выходила из дома. На работе взяла больничный, а следом за ним ушла в отпуск. Телефон не умолкал, все друзья и родственники считали своим долгом спросить:
– Как ты?
– Тебе что–нибудь нужно?
– Может быть, хочешь поговорить?
– У тебя все хорошо?
Эти вопросы, словно кость в горле. Ответы на них вылетают автопилотом.
– Да, все хорошо. Спасибо.
– Нет, спасибо.
– Нет, не хочу. Спасибо.
– Все хорошо… спасибо.
«Хорошо»… От этого слова тянет вывернуться наизнанку. Как могут быть дела у человека, который две недели назад потерял часть себя?
Или