спросил он. – Почему ты решилась на такое? Почему не пришла ко мне? Ведь наверняка есть иной, лучший способ выяснить, что происходит. Для начала мы могли бы рассказать людям о том, что ты нашла на тех жестких дисках…
– И мы стали бы теми, кто начнет следующее большое восстание? – Эллисон рассмеялась. В ней еще осталась капелька безумия… или, возможно, это было глубокое отчаяние и гнев. Может быть, ее подтолкнуло к краю масштабное, затянувшееся на несколько поколений предательство. – Нет уж, спасибо, – продолжила она, перестав смеяться. – Я стерла все, что нашла. Я не хочу, чтобы люди узнали. И черт с ними, если они остаются здесь. Я вернусь только за тобой.
– После такого ты не вернешься, – зло отрезал Холстон. – Думаешь, все изгнанные до сих пор там? Думаешь, они решили не возвращаться, потому что им кажется, что мы их предали?
– А как ты думаешь, почему они все же проводят очистку? Почему берут салфетку и без колебаний принимаются за работу?
Холстон вздохнул. Он ощутил, как из него постепенно вытекает злость.
– Никто не знает.
– А ты как думаешь?
– Мы об этом уже говорили. Сколько раз мы из-за этого спорили?
Он не сомневался, что все семейные пары, оказавшись наедине, шепотом обмениваются своими предположениями на этот счет. Он смотрел мимо Эллисон, вспоминая минувшие времена. Затем, бросив взгляд на экран, увидел положение луны. Полночь уже миновала. Их время было ограниченно. Завтра его жены не станет. Эта простая мысль вспыхивала у него в голове так же часто, как молнии в грозовых тучах.
– У каждого есть предположения, – сказал он. – Мы делились своими множество раз. Давай просто…
– Но теперь нам стало известно кое-что новое. – Эллисон выпустила его руку и убрала волосы с лица. – И картина сложилась. Идеально сложилась. Завтра я узнаю это наверняка. – Эллисон улыбнулась и погладила руку Холстона, словно тот был ребенком. – Настанет день, любимый, когда ты тоже это узнаешь.
6
Настоящее время
Первый год, прошедший без нее, Холстон ждал, надеясь, что ее безумные слова – правда, и не веря собственным глазам, видевшим ее тело на том холме. Он думал, что Эллисон придет за ним. Первую годовщину ее смерти он провел, убирая в камере, отмывая желтую дверь шлюза и напряженно прислушиваясь, пытаясь уловить малейший шорох или стук, означающий, что призрак жены вернулся, чтобы освободить его.
Когда этого не произошло, он начал размышлять над альтернативой: выйти и отправиться на ее поиски. Холстон провел достаточно дней, недель и месяцев, просматривая файлы в ее компьютере, читая кое-что из того, что ей удалось сложить из кусочков, и понимая лишь половину, отчего сам начинал сходить с ума. Он стал верить, что его мир – это ложь, а после ухода Эллисон ему больше незачем было жить, даже если все вокруг и являлось настоящим.
Вторая годовщина ее ухода подвела черту под годом его трусости. Он пришел на работу, перекатывая во рту ядовитые слова – свое желание выйти, – но в последний момент