верхние этажи респектабельных особняков.
Патриарх встретил нас на лужайке английского газона возле своего двухэтажного коттеджа. Мужчина, которому можно дать, как пятьдесят, так и шестьдесят лет, крепкий, уверенный в себе, как раз, из тех людей, которых, несмотря на их возраст, язык не повернётся назвать стариками. Одет он был по молодёжному: джинсы, кроссовки и льняная рубаха навыпуск. Короткие, ёжиком, волосы, высокий лоб и пронзительно синие глаза, кажется, заглядывающие прямо в душу. И, ещё, улыбка. Лёгкая, почти неуловимая, она, одновременно, успокаивала и подбадривала. В глаза бросился большой, сантиметров пятнадцать в диаметре, медальон из белого металла с крупным водянисто-голубым камнем в центре и какими-то иероглифами по кругу. И, кажется, эти иероглифы слабо мерцали.
– Вот, Михалыч, это тот самый уникум, который умудрился родиться от человека и в двадцать восемь лет стать стражем, – легко подтолкнула меня в спину Леда. – Матвей, познакомься, это Михалыч. Наш патриарх. Самый мудрый. Между прочим, ему сто восемьдесят лет.
– Ладно тебе, – засмеялся мужчина. – Кстати, не сто восемьдесят, а сто восемьдесят шесть.
– Подумаешь, шесть лет! – девушка фыркнула. – Что это значит для стража, который живёт по пятьсот – шестьсот лет?
– Ты их проживи, сначала. Будешь так лезть в пекло, не дождавшись подмоги, как в прошлый раз, и десяти лет не проживёшь.
– Подумаешь, размотала по кусочкам туманника!
– Вот, что с тобой поделать? – развёл руками патриарх и повернулся ко мне. – А то, что туманник – одна из самых опасных тварей – ничего? Извини, Матвей. Это наши давние споры. Просто, я переживаю за девочку. Слишком она самонадеянная. Боюсь, что, когда-нибудь, это выйдет ей боком. Добро пожаловать в мою резиденцию. Рад тебя видеть.
– Взаимно, – я пожал протянутую руку.
– Проходи. Чувствуй себя, как дома. Там, за домом, в барбекю-зоне ребята стол накрыли. Сейчас, отметим знакомство и пообщаемся. А, пока, можешь осмотреться. Леда, проведи экскурсию.
Я огляделся и еле сдержался, чтобы не присвистнуть. А неплохо, так, патриархи нынче живут. Огромная территория, засаженная английским газоном, дорожки, выложенные мраморной плиткой, аккуратно подстриженный кустарник, деревья с геометрически правильными кронами, декоративный бассейн с фонтаном в виде испуганной обнажённой девушки, стыдливо прикрывшейся покрывалом, ну и сам коттедж. Положа руку на сердце, я подсознательно ожидал увидеть большой терем, сложенный из мощных брёвен, с высоким крыльцом и резными наличниками. Конёк на крыше и ситцевые, в цветочек, занавесочки на окнах. Ну, какой ещё может быть дом у патриарха? Оказалось, что патриархи, нынче, живут в воздушном сооружении из стекла и стали, абсолютно футуристического вида. С претензией Михалыч, оказывается.
– И, ничуть, не с претензией, – отозвался на мои мысли патриарх. – Я купил этот коттедж потому, что он в этом посёлке один продавался. Был бы терем, взял бы его. Тут, не принципиально. Главное, высокий забор и никто не лезет посмотреть, что у тебя творится.