и Юлька вновь оказалась наедине с грязной посудой. Илья читал вслух Елене Дмитриевне нашедшиеся в коробках журналы, Стас показывал Сашке что-то на компьютере, а Инесса опять вязала, не поднимая головы. К Юльке никто не приставал, и у нее, наконец, появилась возможность спокойно подумать.
Для начала она постаралась загнать как можно глубже панику, охватившую ее во время утреннего выступления Стаса. Будущее покажет, может он все-таки ошибся, может их когда-нибудь спасут… Думать, что жить им осталось всего несколько месяцев, пока не закончатся ресурсы, не хотелось. Правда, жизненная практика показывала, что в подобных случаях Стас почти никогда не ошибается.
Ладно, надо попробовать сосредоточиться на более насущных проблемах. Распределение ролей явно было не в ее пользу. Она нервировала своим присутствием и наличием ребенка обеих дам, неизвестно которую больше. Учитывая сдержанность Инессы, Юлька предполагала, что ее. Она находилась здесь на птичьих правах, и это располагало к тому, чтобы пытаться сделать из нее прислугу и «мальчика для битья». К тому же, если «племянничек» продолжит в том же духе и Юлька не сумеет вежливо и незаметно поставить его на место, Елена Дмитриевна ополчится на нее всерьез. Или «племянничек» ополчится. Или Стас на «племянничка». Неизвестно, что хуже…
И чего, спрашивается, Илье от нее понадобилось? Развлекается, пытается отвлечься от мрачного настоящего и беспросветного будущего таким незамысловатым способом? Или он банально решил, что и Юлька сойдет за отсутствием иных представительниц слабого пола младше пятидесяти? Или хотел заложить основу своего лидерства, заручившись поддержкой хотя бы кого-нибудь в их маленьком мирке?
В любом случае, его поведение нервировало, выбивало из колеи и было потенциально опасно. К счастью, всегда все подмечающий Стас не выпускал Юльку из поля зрения и по-возможности занимался с ней одним делом. Это говорило о том, что заходы Ильи он заметил, понял правильно и пытается мягко пресечь. Правда, когда он по-дружески трепался с Ильей, у него слегка темнели и суживались глаза, что говорило о том, что ее повелитель гневается не на шутку.
Положение Стаса тоже казалось каким-то неопределенным. Его приняли на равных, непринужденно с ним беседовали, но она чувствовала, что он рассчитывал на куда более теплый прием и теперь слегка растерян и не может решить, какой линии поведения придерживаться.
После посуды и небольшой уборки, она пошла укладывать спать Сашку, почувствовала, что здорово устала и прилегла вместе с ней.
…Когда она очнулась, часы показывали семь вечера. Дочери рядом не оказалось. Юлька в ужасе вскинулась, и, забыв о ботинках, как была босиком, метнулась из-за ширмы. Тут же заметила Сашку… и слегка оторопела: та с ногами забралась на широкую кровать Инессы и скакала по одеялу. Строгая дама вязала и что-то тихонько рассказывала. Как показалось Юльке, сказку о Снежной королеве.