полное распоряжение, то…
– Для того он и здесь, уважаемый коллега, – сказал человек в маске, и Кузьма напрягся, так как его голос показался ему знакомым.
– Хорошо, отлично, нет, просто замечательно! – с восхищением заговорил «коллега». – Я только мечтал о таком экземпляре! Он будет… Он будет… Он будет идеальным материалом для моих…
Он осёкся и замолчал. «Он собирается использовать меня как материал для каких-то опытов? – ужаснулся Кузьма, бледнея. – Господи, куда я попал? Что это за логово, где…»
– Всё, знакомству конец, – объявил, снимая маску, второй «доктор», и Кузьма сразу узнал его.
«Ну конечно, – подумал он, – нетрудно было догадаться, в чьи лапы я попал! Теперь он… А что он со мной сделает? Замучает своими опытами, мстя за прошлое? Ну нет, делать себя объектом я не позволю! Сейчас, наверное, надо вести себя тихо… Осмотрюсь, пообвыкну, а потом…»
Позади особняков тянется асфальтовая дорога, которая ведёт от восточной части города на юг к новым виллам, очень дорогим и не по карману подавляющему большинству жителей страны. У каждой из них большой участок земли с теннисным кортом и полем для гольфа, бассейн с кристально чистой водой, вокруг которых нежатся под солнцем или под зонтиками в тени красивые юноши и девушки. В воздухе витает запах сигар, ароматных сигарет, перемешанный с запахами цветов и океана, находящегося неподалёку.
Чуть дальше, у самого побережья океана, под высокими пальмами, примостился уютный ресторанчик. В ранние часы он пока ещё был пуст, но ближе к полудню в нём не будет отбоя от посетителей.
В помещение вошли двое мужчин. Один из них сразу пошёл к укромному, едва заметному от входа столику, второй последовал за ним.
– Ну что за человек этот, как его, дон Антонио де Беррио? – спросил мужчина на русском языке. – Если не ошибаюсь, его зовут…
– Тс-с-с, – предостерегающе приложил к губам указательный палец второй мужчина. – Даже не думайте произносить вслух его русское имя, Владимир Александрович. Эмигрировав во время Гражданской войны из России, этот человек сразу же порвал, как он сам говорит, «со всем русским» и взял себе имя и фамилию на испанский манер.
– Какой же он русский, да ещё патриот, господин Бадалов? – скривил презрительно губы Владимир Александрович. – Да он ещё хуже большевиков! Своим таким демаршем он попросту предал Россию, вам не кажется?
– А это, по-вашему, важно для затеваемого нами дела? – усмехнулся Бадалов. – Пусть он хоть чёртом себя назовёт! Важно, что он мультимиллионер и ведёт дела с Россией. Или нам поискать более подходящую кандидатуру, пока ещё не поздно?
– Извини, Корней Миронович, сморозил глупость, – взглянув на часы, сказал Владимир Александрович. – Однако не ты ли нас уверял, что этот человек порвал связи «со всем русским». Тогда какие у него могут быть дела с советской Россией?
– Вы меня не так поняли, господин Быстрицкий, – улыбнулся Бадалов. – Он порвал со своим русским прошлым. Ну, нашла такая блажь на человека,