узел,
Ливень стеной ледяною ощерился,
Сутками хлещет, ничуть не сконфужен,
Осень с зимой снова силою мерится.
Небо простужено хлопьями снега,
Капли, в полёте замёрзшие, – падали…
Пудель курчавый по слякоти бегал,
В жутком ненастье, – исчадие адовом.
Кем-то бездушным намеренно брошен,
Прежде хозяином к дому прирученный,
Блудит растерянно в снежной пороше,
Грязный, голодный, донЕльзя – измученный!
Слабого кто приручил, – тот в ответе,
Прав не имея казнить – невиновного!
Брошена кошка, собака иль дети:
Нравственный выбор – поступка условие,
Добрый коль… Солнышком светит…
Иди смелей на свет!
Ушедшее вернуть нельзя,
А, отпустив на волю,
Из памяти тотчас изъять,
Хоть очень… очень больно.
Пусть каждый сам себе хирург
И чуткий кардиолог.
Живым проснувшись поутру,
Почувствуй – мрак недолог,
А приживалка душ – печаль
В анестезии буден!
Встречай… Прекрасное встречай,
И знай – канат обрублен!
Нет больше гири на ногах,
А вырастают крылья,
Теперь не пробуй правде лгать,
В тени невзгод укрыться.
Иди… Иди смелей на свет!
Где солнышко пасётся,
Пытайся чувствами владеть,
Из счастья мир твой соткан!
Пепелище…
Вернулись беженцы домой,
А дома нет… лишь пепелище!
Очаг чуть тлеет, но живой,
И каждый знает, он – не лишний,
Людей поруганных хранит
Российский миротворец,
Где Слово мирное – гранит,
Бронею танки вторят.
Без дома отчего нельзя,
Где дерево – там корни,
К порогу милому стезя,
Своя землица кормит.
Под защищающим зонтом
Арцахским сном уснули,
Лихое время нипочём,
В тиши молчали пули.
И снился дивный – дивный сон,
Как мирно жили и любили,
Что было счастье… и прошло,
А души чище белых лилий!
Пусть завтра будет новый день,
И непременно будет пища,
Зачем враги грозят, зачем?
Ведь мы за мир – войны не ищем.
Спросите русских у границ,
Вам по-хорошему рассудят:
За братьев душенька болит,
Добра… Любви… И мира – людям!
Моменту истины в Карабахе посвящается.
За поворотом…
Заглядывал мороз в доверчивую душу,
Лаская струны леденящею рукой,
Приказывал зиме, пока ещё тщедушной,
Романсы вьюгой петь…