носом будут рыть землю, чтобы найти недочеты и упущения. Представители госбанков, в свою очередь не дадут им совершить «кровавую расправу», что и послужит объективной оценке состояния Центробанка. И упаси Боже, привлекать к аудиту иностранные фирмы! Они и так уже глубоко засунули свой клювик в наши дела.
– А не скажется ли привлечение широкого круга специалистов к аудиту Центробанка на сохранении конфиденциальной информации? – перебил Бориса Ивановича, вечно озабоченный и снедаемый паранойей Тучков.
– Я вас умоляю, Николай Палыч! – скривил рот в усмешке Юрьев. – О сохранении какой конфиденциальной информации вы говорите, когда госпожа Наибулина даже дышала по приказу МВФ? Уж они-то там, точно в курсе всех наших дел.
– Да, это понятно. Но продолжайте, прошу вас, – подстегнул Афанасьев оратора.
– Хорошо. Да, так вот. То же самое нужно произвести и с нашим министерством финансов. Чую, что много чертей в тихом омуте там воду мутят. А для этого привлечь к аудиту министерства КРУ[16] и Счетную Палату.
– А ничего, что в Счетной Палате сидит бывший начальник Полуянова и отчаянный либерал Курдин? – вставил свои пять копеек Рудов.
– Скоро он сядет в совсем другом месте. Для этого уже все готово, – хихикнул Николай Павлович, потирая ладошки.
– Ага. Тогда вопрос снимается. Экий вы, Николай Палыч, шустряк, как я погляжу! – удивился Рудов, улыбаясь во весь рот. И уже обращаясь к Юрьеву, – простите, продолжайте, Борис Иваныч.
– Тогда тем более надо привлекать представителей Счетной Палаты, – продолжил Юрьев. – Так. Теперь второе. Если мне дадут карт-бланш, то я бы поставил своего человека на пост министра финансов и объединил бы эту должность с должностью председателя Центробанка, тем более, что такой прецедент уже имелся в нашей истории. И плевать на мнение МВФ и его сухопарой руководительнице – Лагард[17].
– И кого вы видите на этом месте? – делая вид, что не в курсе, спросил Афанасьев.
– Сергея Глазырева, – коротко ответил Юрьев. – Если Высший Военный Совет пожелает, то его можно пригласить для того, чтобы он нам подробно и на пальцах объяснил, какой он видит работу Минфина и Центробанка. У него это получится гораздо лучше, чем у меня.
– Хорошо. Мы обязательно воспользуемся вашим советом, – опять согласился диктатор.
– Я продолжу с вашего позволения, – вернулся к теме Юрьев.
– Да-да, мы внимательно слушаем, – подтвердил Афанасьев.
– Третье. Все прежние разговоры об амнистии капиталов, которые вел покойный президент, все это – разговоры на околовсяческие темы, беззубые и ни к чему не обязывающие. Все эти дерипаски, евтушенковы, абрамовичи, ротенберги, вексельберги и прочие наши олигархи плевать хотели на душеспасительные речи, доносящиеся из Кремля. Вопрос нужно ставить жестко. И жестко обозначить дилемму. Время сюсюканий прошло, поэтому необходимо ставить ультиматум: либо они доказывают легальность