весть: Офан И-Вейн пропал. За расследование взялись все: полицейские, инквизиторы, гвардейцы. Каждый лелеял надежду найти одного из богатейших людей Лица, спасти его и получить привилегии и кругленькую сумму. Однако сын Офана, Гинс, объявил, что отец оставил после себя много долгов, и начал распродавать имущество, а затем переехал из богатого, хорошо охраняемого особняка в пансионат, где снимали комнаты люди среднего достатка.
Полиция подозревала торговых партнеров И-Вейна, гвардия – слуг. Инквизиция решила проверить его сына и установила за ним слежку. Молодой человек собирался отплыть на континент, в Ленгерн. Более того – в игорные дома он ходил не ради рулетки и карт, а для встреч с ленгернийскими послами. Они же были частыми гостями в доме его отца.
Д-Арвиль забрал дело в свое отделение и решил, что с Гинсом нужно пообщаться. Стены Черного дома обладали магическим эффектом: говорить в них начинали даже немые, и правда И-Офана могла дорого стоить. Глава выбрал несколько инквизиторов и отправил их за парнем.
Рейн заглянул в комнату. Чистоплотным Гинс не был: в ней царил хаос из одежды, остатков еды и пустых бутылок, писем, книг. Сам наследник рода И спал на кровати, свесив одну ногу. Одеяло валялось на полу, открывая крепко сложенную фигуру: голода и труда такой не знал.
Склонившись над парнем, левой рукой практик приставил нож к его горлу, а правой зажал ему рот и нос. Гинс резко открыл глаза, дернувшись, как брошенная на лед рыба, но Рейн только надавил сильнее.
– Тихо, – шепнул он. – Сейчас ты встанешь и пойдешь со мной.
Гинс мотнул головой, Рейн отступил. Наследник медленно, будто еще отходил ото сна, сел, столь же неторопливо встал и вдруг метнулся вперед. Перехватив его кулак, ногой Рейн ударил Гинса под коленную чашечку, и едва тот осел, с силой надавил ему на плечи, заставляя опуститься на пол.
– Я же сказал, тихо. Уроков у Х-Файма не хватило?
– Откуда знаешь? – процедил Гинс.
Идее проявить себя Рейн остался верен и решил, что информации, данной практикам, будет недостаточно. В свободное время он сам следил за Гинсом и так узнал, что каждое утро тот занимается борьбой под руководством кира Х-Файма, гвардейца в отставке.
– Твой отец много рассказывал о тебе. – Рейн протянул ему руку. – Вставай-ка. Нужно поговорить, только не здесь.
Парень не принял руки и поднялся сам. Выпрямившись, он стал выше Рейна на добрых полголовы и едва не скреб потолок макушкой.
– Кто ты вообще такой? Что тебе надо?
Рейн снял маску еще внизу. Черная одежда не выдавала его принадлежность к Инквизиции – носить этот цвет мог любой.
– У меня сообщение от твоего отца.
На эту фразу было поставлено многое, и сердце скакнуло. Рейн знал: если он захочет увести Гинса втихую, это не пройдет. Парень не из робкого десятка, он переполошит весь дом, но не уйдет. Усыпить его и дотащить на себе он не мог. Отдать дело другому практику или сказать, что не справится один – тоже. Оставалось одно: рискнуть.
– Ты не мог! – удивился Гинс и резко замолчал. Рейн напрягся.