Гражданской войне – погибло до семи миллионов человек, при раскулачке – никак не меньше нескольких сот тысяч, а если считать казахский, украинский и поволжский голодоморы – число жертв опять же надо считать миллионами. До миллиона человек было расстреляно во время репрессий, и главное, самое страшное кровопускание – ВОВ. Двадцать шесть миллионов жертв. Ничего этого в имперской России не могло бы быть. Хотя жертвы, несомненно, были бы – деревня не смирилась бы со своей участью.
Двадцатые годы стали бы переломом еще в одном – основой бюджетных доходов вместо доходов с крестьян стали бы налоги с физических лиц и налоги с промышленности. С одной стороны это привело бы к снижению налоговой нагрузки на деревню, с другой стороны – и к потере властями интереса к земельному и прочему вопросам: принцип живите как хотите. Война за землю могла бы быть – но она была бы локальной и не затрагивала бы стабильности страны, как она затронула его в 1917 году. Была бы какая-то крестьянская партия…
Вместо описанного сценария в реальной жизни пришли большевики – на руины. И они предприняли попытку построения утопического общества «всеобщего счастья» на деле обернувшемся десятками миллионов погибших и сделавших Россию врагом всего цивилизованного мира. Выскажу небанальную мысль: крах проекта СССР был обусловлен решениями 1918-1923 годов. А решения эти в свою очередь были обусловлены следованием марксистской идеологии и ожиданиями мировой революции. САСШ ведь вовсе не собирались враждовать с ленинской Россией, Вудро Вильсон считал Ленина почти единомышленником. Точкой отсчета следует считать меморандум Колби, который выдвинул России обвинение в нарушении всех правил добрососедства. А оно выражалось как раз в том, что Ленин, Троцкий, Зиновьев и другие отчаянно надеялись на революцию в Европе, и прежде всего в Германии и провоцировали ее в Германии и в других странах всеми возможными силами и средствами. Если бы изначально победила линия Сталина на строительство коммунизма в одной стране – вполне возможно, что САСШ и не порвали бы отношения с советской Россией, ведь право России выбирать себе внутренний строй было записано в четырнадцати пунктах Вильсона, марксизму многие симпатизировали, в том числе и в САСШ, и многие в САСШ считали, что каждый имеет право сходить с ума по-своему и не дело САСШ в это лезть. В то время и Ленин и Сталин – открыто выражали готовность торговать с САСШ и покупать технологии, а это для американцев было самое важное, на идеологические споры они тогда смотрели с недоумением.
Как развивались бы отношения с САСШ в этой реальности? Думаю, уже в тридцатые годы Россия и САСШ стали бы союзниками. Николай II был достаточно умен, чтобы понимать всю опасность доминирования Германии на континенте, и необходимость подстраховаться союзничеством с другой великой страной. А таким союзником могли быть только Соединенные штаты, заинтересованные в новых рынках. Контуры сотрудничества просматривались и в нашей реальности – в 1916 году неожиданно одну из заявок на сооружение железной дороги