всей возможной убеждённостью. – Ты для меня особый человек, очень важный и близкий. Я…
Неужели сейчас последует «тебя люблю»? И его даже ничего не смутит, не побеспокоит? Но дожидаться и проверять Света не стала.
– А не пошёл бы ты, Эдик, на… – она не постеснялась сказать, куда, громко и чётко.
Ещё и эхо подхватило и разнесло по рекреации. Даже компания студентов, пару секунд назад появившаяся из-за угла и поначалу не обращавшая на чужое присутствие внимания, разом с любопытством уставилась на них, видимо, пытаясь понять, что происходило.
– Света, ты… – округлив глаза, прошипел Эдик осуждающе и возмущённо, словно это она косячила направо и налево, затем сжал губы в прямую черту, глянул свысока, произнёс строгим воспитательным тоном: – Мы ещё поговорим. Попозже. Когда ты сможешь вести себя адекватно.
Ага, непременно. Они уже поговорили, и на этом всё, точка. И разве она повела себя неадекватно? А как же следовало? Ничего не замечать или на самом деле отнестись с пониманием? С каким? Они ведь по-настоящему ещё не женаты, и значит Эдик пока имеет право лапать чужие задницы? Как истинный самец.
Нет, Света не могла воспринять увиденное по-другому, только как обман и предательство. И когда Эдик развернулся и типа обиженно, но гордо зашагал прочь, опять в аудиторию или сразу в преподавательскую, очень захотелось бросить ему вслед что-то издевательски-колкое, типа «Надеюсь, она ещё не сбежала, унеся подальше свои прекрасные ягодицы. А я больше не стану вам мешать, так что не расстраивайся, сможете продолжить. С того самого места, на котором закончили». Но ведь это будет выглядеть глупо и бессмысленно, словно злобное, но беспомощное тявканье в спину. И не факт, что получится договорить до конца, и голос не дрогнет, не истончится до визгливых истеричных ноток, не откроет дорогу слезам.
Не хватало ещё разрыдаться на весь университет. Не дождётся. Хотя сдерживаться с трудом хватало сил, а взгляд невольно выискивал укромное место, куда можно спрятаться.
В туалет? Ну это вообще полный треш – лить слёзы, сидя на общественном толчке. Аудитория? Тоже наверняка услышат и полезут выяснять, что происходит, ещё и начнут успокаивать. Но тогда ни слёзы, ни рыдания точно не удержать, ведь чем активней тебя успокаивают, тем становится горше и жальче саму себя. А объяснять, что случилось…
Ну уж нет! Разве такое расскажешь? Да Свете уже не просто казалось, она была уверена, что окружающие давно обо всём знали и наверняка уже не раз обсуждали. Те же коллеги из отдела кадров.
Стоило ей войти, почти все оторвались от бумаг и экранов, посмотрели, кто коротко, кто чуть дольше, с каким-то особым насторожённым вниманием, или даже сочувствием.
– Светочка, чаю не хочешь? – едва Света опустилась на стул, аккуратно поинтересовалась сидящая за соседним столом Тамара Дмитриевна. – Или лучше кофе?
С чего вдруг? Откуда эта внезапная забота? Особенно с учётом, что она и так позволила себе перерыв, во время которого могла и кофе выпить, и перекусить. Но с другой стороны…
– А вы будете? –