велосипед и переоделся прямо на лавке. Пока дают надо брать, что называется. Думал сначала шорты попросить, предположив, что аппарат Иллизарова в штанину не влезет при всем желании, но не понадобилось. Оказалось достаточно штанину аккуратненько подвернуть и железяка на ура проходит.
Одевшись, скомкал больничную пижаму и оставил лежать на скамье. Хотелось верить, что она больше никогда не понадобится.
– Ну у тебя и видок, Ванек, на Терминатора смахиваешь, – прокомментировал Федор.
Выглядел я действительно странновато, жутковато даже с железной бандурой на ноге. Но всяко лучше, чем идти в город в пижаме.
– Ну что готов, пойдём? Не надо тебе никого предупредить, справку там взять, подпись подмахнуть? – полузащитник плечами пожал. – Рассчитаться может просят?
– Меня уже выписали, – я кивнул на документ, лежавший на лавке.
– А это? – указал полузащитник на аппарат Иллизарова. – Не надо эту бандуру с ноги снимать?
– Не, Федь, это со мной останется. Ты ж сам видел – перелом жуткий был…
– Понял, останется и останется. Ладно… я конечно думал тебе Константин Иваныч звонил и вы пообщались, у нас же сегодня празднование в столовке намечается. – Костиков щелкнул увещательным пальцем по сонной артерии. – За Кубок в смысле чествование. Всех позвали. Меня твоя медсестра считай на выходе из квартиры застала Только не говори, что не знал! – добавил Фёдор, видя как я удивился его словам.
– Видимо позвали всех, да не всех. Первый раз слышу о чествовании, а Константин Иваныч если и звонил, то мне ничего не передавали.
– Ну Иваныч наверное думал, что ты к тому моменту не оклемаешься, – предположил Костиков. – Ладно чего гадать на кофейной гуще, этот кубок твоя заслуга прежде всего, так что пойдём. Тебе может помочь как? Поддержать?
– Сам справлюсь, не надо.
Передвигался я еще тяжело, хоть и приноровился на костылях как сайгак скакать. Фёдор все же помог мне подняться с лавки, взял выписку, себе в сумку сунул не глядя. Ну и двинулись к выходу.
Костиков казался отличным мужиком – открытым и чутким, безо всяких налетов звездной болезни, на которую у полузащитника имелись все основания – популярность футболиста в народе просто зашкаливала. В остальном он производил впечатление мужичка из тех, кому не плевать на ближнего. Прежний обладатель тела наверняка имел с Фёдором дружеские связи, но нынешний я этого попросту не припоминал. Но задружиться с ним был отнюдь не прочь.
Пока ковылял на костылях к двери, Федор дошёл до выхода из больницы, выглянул в окно, макушку почесал.
– Слушай, Ванек, чего спросить хотел, а тебе оно точно надо сейчас с журналистами твою травму мусолить? Может переждет?
– С журналистами? – переспросил я, не совсем понимая суть вопроса.
– Угу, – подтвердил полузащитник, выглядывая в окно. – Они ж не слезут, а у нас времени не то, что много. Опаздывать совсем не хочется, да и Иваныч не любит опоздания, сам знаешь.
– Честно говоря не понимаю о чем ты…
Я запнулся,