а с косами ходят. Дурь какая-то, – подумал.
Дядя окончил речь. Я двинулся вниз к широкому балкону, который нависал над площадкой с белым ковром и стоящим на ней мужчиной в черном. Возле прозрачного ограждения балкона стояла семья обвиняемого, опустив головы. Женщина и четверо детей разных возрастов. Готон и Нея подошли к ним и, обменявшись жестами, встали рядом.
– Даже издали похожи, хоть глаз и не видно, – подумал, входя на широкий балкон. Все находящиеся на нем повернулись в мою сторону и приняли позу счастливого ожидания встречи со мной.
– Да уж, – снова заворчал Посох. – Не такое оно и счастливое. Один из стоящих не дворянин. Он не имеет права стоять перед тобой. Третий слева, в первом ряду планетарного совета.
– Дункан, – позвал я по-русски, – третий слева в первом ряду не дворянин. Он должен стоять на коленях и почему-то забыл об этом. Выкинь его с балкона, – прорычал я, мотнув головой в сторону площадки внизу.
Подошел к большому креслу, видимо принадлежавшему Председателю Совета и, не оглядываясь, уселся в него. Нашел дядю взглядом и кивнул ему, мол, продолжай.
В этот момент кто-то или что-то прошелестело в воздухе одеждами и с тонким визгом, превратившимся в вой, шлепнулось внизу на площадке рядом с обвиняемым.
Дядя говорил недолго. Перечислил законы. Разрушил все принятые за основу в этом деле доказательства и заключил, что он, Эдуард Ра Коренков, Лорд-Советник 1 ранга, представляющий Галактического Лорда Императорской Фамилии, Его Бессмертное Величие адмирала 2 ранга Диери Ра Стислава Ра Гашага Ра Арла, снимает все обвинения с Гии Га Рока, Попечителя Серебряных Островов, и забирает его с собой с разрешения своего господина.
Я встал. Высота балкона была приличной, метров 10 до площадки с белым ковром. Оглядел понуро стоящих передо мной членов Совета. Задержал максимально грозный взгляд на мужчине со знаком системы Дум на груди.
– Главный, видимо! – пробурчал и теранул не существующий шрам над бровью.
Развернулся и скользнул с места вниз. Мягко приземлился и встал возле все еще стонущего в голос мужичонки. Он не был похож на местных и казался полукровкой. Я наступил ему на плечо и завалил на спину, прижав ногой к полу. В глазах, смотрящих на меня, читались страх и ненависть.
Дядя проговорил обвинения в его адрес. Их было всего три. Я поднял Посох и, когда обвинение окончилось, а мужик под моей ногой заверещал громче, ударил полыхающим плазмой клинком. Верещание прекратилось. Крови не было, оба среза были оплавлены. Пахло нехорошо.
Осмотрел всех вокруг. Развернулся и пошел на выход.
– Все имущество этого пирата описать и доложить мне. Я сам определю, куда его деть. Всех сопротивляющихся уничтожить.
На улице собралась внушительная толпа зевак, увидевшая меня и тут же упавшая на колени.
Меня снова передернуло.
– Нужно с этим что-то делать, – в который раз подумал.
– Готон, вызови сюда Председателя Совета, – бросил я в коммуникатор и поманил к себе освобожденного отца Неи.
– Тебя