бабушка, Галкин самый настоящий гей!», смеется Вадик, получая от Алены осуждающий взгляд.
«Безусловно, бабушка, Китай захватит весь мир!», сдерживая смех говорит Миша, за что я бью его по руке. Потому что меня дико раздражает, когда над пожилыми людьми издеваются.
– Настя, – кричит свекровь, – почему Тася ест конфеты? Забери быстро у нее эти сладости. Ничего нормально не ест. А ты ей конфеты даешь.
Будучи немного под шафе, я немного вспылила:
– А кто дал ей конфеты? Кто эти конфеты принес? Вы ей даете конфеты, а потом вините меня, что она их ест.
Никто ничего не сказал по этому поводу. Видимо потому, что я оказалась права.
Мне пришлось хватать Тасю, нести ее в нашу спальню и вести переговоры, чтобы она отдала конфеты, иначе у нее заболит живот. Переговоры прошли успешно. Конфеты изъяты. Я вернулась к Риуните.
Еда на тарелках постепенно уменьшалась. По телевизору шел фильм «За двумя зайцами». Зал наполнился смехом, громкими разговорами о политике и женщинах, которые добились того, что женская часть этого земного шара теперь может голосовать, работать на любимой работе и не рожать детей.
Однажды я прочла шутку одной девушки-комиксистки: «Ненавижу феминисток, потому что теперь приходится работать». Смешно.
После двух часов поедания яств от тети Марины, пришли Саша и Андрей с сыном Левиком. Я хотела улучить момент, чтобы подержать его на руках. Но Алена меня опередила. Помню, как Алена с Вадиком пришли к нам домой через три дня после моих родов. Они принесли мне пять бордовых роз с длинными зеленными стволами. Обожаю розы. Алена вызвалась подержать Тасю, за что моя малютка решила немного пожевать ее руку своими беззубыми деснами.
«Ой, не ешь меня, не ешь. Я не вкусная!», шутила Алена. Это было мило.
Когда все гости разошлись (было уже шесть вечера), тетя Марина обратилась к нам с Мишей со всей серьезностью:
– Так, а ну быстро оделись и вышли с Тасей на улицу. Она целый день провела дома. Скоро с ума сойдет.
– О, дорогая, – обращается ко мне Миша, – выйди ты с ней на улицу.
В этот момент я хотела разбить его лицо обо что-нибудь очень крепкое. Миша не любит гулять с Тасей. По крайней мере, я так думаю.
– Нет, – отрезала тетя Марина, – оба оделись, одели ребенка и вышли на улицу. Я слышать ничего не хочу.
– Ма, – застонал Миша, – какая улица? Там холодно и темно. Я устал. Мы устали.
– Нужно еще собаку выгулять. Иначе она опять сделает свои дела дома.
Ох, точно, – опомнился Миша. – Ладно, сейчас мы все сделаем.
Хочу сказать, что я тоже не люблю гулять с Тасей. Ввиду ее возраста. Ей четыре года. Она очень смышлёная для своих лет. И жутко упрямая. Если ей сказать, что дважды два – это четыре, то она с пеной у рта будет доказывать, что дважды два – это пять. Но в тот момент я была дико уставшей: уборка, покупки продуктов и подарков (я три раза ходила в магазины, особенно за этой чертовой кинзой). Какая нахрен прогулка? Неужели ребенок не переживет одного дня без улицы?